Ангелы постапокалипсиса: Война (СИ)

Я хотел сказать: "еще мы не ушли!", но меня словно бы удержала какая-то сила. Мягкая и вместе с тем уверенная, она сумела внушить мне, что всё будет хорошо. Надо просто оставаться здесь, рядом с инквизитором. На мой взгляд, позиция была препаршивейшая — впрочем, это можно было сказать про весь причал — но сила почему-то сумела меня убедить.

— Во имя Господа! — провозгласил Факел, и окатил пламенем ящики с боеприпасами.

На какой-то миг все замерли. Даже мутанты, даром что дурни дурнями, а мгновенно поняли, что сейчас мало никому не покажется. Доктор шагнул вперед и выстрелил в бок мутанту, который вцепился в плечо раненого ополченца. Уродец разинул пасть, чтобы завизжать, и тут прогремел взрыв. Причал содрогнулся и развалился у нас под ногами. Столбы пламени и клубы черного дыма вознеслись выше здания вокзала, и это было последнее, что я увидел, прежде чем волны сомкнулись надо мной.

Водичка, кстати, оказалась холодная.

Эпилог

Речной порт выгорел подчистую. Демон выжил. Мы с Факелом — тоже. Про остальных не знаю. Уже в ноябре мне по случаю довелось покопаться в военном архиве. Поскольку мое дело частично касалось первой битвы за Нарву — тогда она еще была единственной и, соответственно, без номера — документы мне выдали без вопросов.

В речном порту держал оборону 118-й сводный батальон ополченцев. Сводный — это значит, что туда собрали выживших из других батальонов, а ополченцы — это ополченцы. Их и живых никто толком не считает. Когда собирают ополчение — уже не до того. Когда сводят — абсолютно не до того! В сводный 118-й вошло сто восемнадцать ополченцев — отсюда и номер — и это единственное, что про них доподлинно известно. Даже приказ держаться до последнего был отдан по телефону и неизвестно кем. Приказ они выполнили.

Затем на карте боя кто-то аккуратно перечеркнул "118-й сб. оп." крест-накрест вместе с портом и сбоку приписал: "3 мая". Крест означал полное уничтожение, но относилось ли это только к порту или к его защитникам — никто нигде не уточнил. Если кто-то и выбрался, это была его личная радость, слишком незначительная в условиях современной войны, чтобы включать ее в рапорт. Надеюсь, кто-то всё-таки выбрался.

Мы с Факелом выползли из реки на этом же берегу ниже по течению. Точнее, это я его вытащил. Факел нахлебался воды и чуть не пошел на дно. В итоге туда отправился только его огнемет со всей сбруей, а вот свою прелесть я спас.

Цветок ангела, к сожалению, исчез без следа. Факел потом утверждал, что тот растратил все свои силы на наше спасение и рассеялся, но скорее всего я его просто потерял. Было очень обидно. Чтобы меня утешить, Факел рассказал, что я бы его все равно не сохранил. Отдельно от куста цветок живет максимум шесть дней. Другое дело, что иногда шесть дней — это, знаете ли, целая вечность. У меня вскоре подвернулась возможность в этом убедиться, но тогда я просто чувствовал себя редким неудачником.

Какое-то время мы без сил лежали на песке. Потом вылили воду из сапог и опять лежали. Гул битвы доносился издалека. В небе проплывали одни только облачка. Солнышко припекало и форма быстро обсохла.

— Надо идти, — сказал Факел, принимая сидячее положение. — Здесь нам делать нечего.

Последнее у него прозвучало со вполне отчетливой ноткой сожаления. Не навоевался еще.

— Куда? — равнодушно спросил я.

Горячка боя схлынула, а перспективы на будущее вырисовывались такие, что впору просто застрелиться. Правда, все патроны промокли и застрелиться было нечем, да и винтовку после купания в реке не мешало бы как следует почистить. И тем не менее, тем не менее…

— Думаю, для настоящих героев в наше время всегда найдется работа, — сказал Факел.

— Героев? — с кривой усмешкой переспросил я.

— А разве нет? Мы с тобой за один день одолели двух демонов, спасли ангела, офицера штурмовиков и людей в церкви.

Как потом оказалось, демон на нашем счету был все-таки один. Слоноподобный здорово обгорел, но сумел выбраться из города. Разведчики вели его до станции Корф, а там потеряли след. А вот сторож Тимофей с гражданскими пробрались-таки к нашим.

— Ну, про ангела скоро будет совсем другая версия, — возразил я Факелу. — И я даже знаю, какую из двух историй подхватят наши газетчики.

И еще я догадывался, каким предметом накроется карьера лейтенанта, если станет известно, что она сбежала с поля боя, бросив двух бойцов. Ангел, конечно, многое искупал — собственно, даже по закону, тому, кто его нашел, прощалось любое преступление — да вот только ангела-то добыла вовсе не Алексеева. Его нашли те бедолаги, что полегли в Погорелово и, стало быть, основная заслуга в этом деле принадлежит им. Лейтенант лишь забрала его. Обычная курьерская миссия, в ходе которой Алексеева умудрилась впустить нечисть в город, угробив полуроту штурмовиков и множество другого народу.