Ангелы сирийского неба

«Все же свои должны найти меня быстро. Либо чужие, о чем и думать не хочется, – рассуждал штурман. – Так, что еще? Медицинские препараты из аптечки, компас, нож-пилу, спички, сухое горюче, флягу для воды. Радиостанцию уничтожить, остальное бросить в расщелину. Прятать бессмысленно. Это надо и парашют убирать, а некуда, да и кресло не скроешь».

Хромая, он отошел метров двадцать вдоль склона на восток, достал сотовый телефон, в память которого были вбиты номера руководящего состава авиабазы, и вызвал Грубанова.

Тот ответил молниеносно:

– Да?

– Это штурман.

– Живой, значит?

– Так точно.

– Координаты твоего маяка мы запеленговали. Что делаешь?

– Ухожу от места приземления. Ориентир слева, иду на три часа на восток.

– Понял. Вертушка будет в твоем районе через двадцать, максимум двадцать пять минут.

– Как командир?

– Его радиостанция продолжает подавать сигналы.

– Почему? Он должен был отключить станцию. Вы пробовали поговорить с Павлом по мобильной связи?

– Да, его телефон молчит.

– Телефон молчит, «Комар» работает. Это может означать одно. Он неудачно приземлился. Здесь же горы, хотя его снесло на плато перед перевалом.

– Узнаем, что с ним. Не исключена потеря сознания, дай-то бог, чтобы кратковременная. Кодовое слово для опознания?

– «Лис».

– Принято, будет передано командиру второй поисково-спасательной группы. Как далеко планируешь отойти? Сам в порядке?

– С ногой и спиной проблемы. До подлета группы пройду не более километра.

– Найдем. Главное, жив. Будь на связи.

– Само собой.

– Держись там, если что!

– Попадать живьем в руки боевиков у меня никакого резона нет.

– Костя, найди укромное местечко и жди наших.

– Принял. Конец связи!

– Давай!

Капитан отключил телефон, уложил его в карман, передернул затвор «ПМ». Потом он, отчаянно хромая, пошел вдоль подножия перевала. Через сто метров штурман увидел ряд низких пещер с узкими входами-трещинами. Хорошее укрытие, но не для него. Если здесь реально появятся боевики, то они непременно зачистят эти пещеры.

Константин двинулся дальше. Справа заросли кустарника. Тоже место вроде неплохое, но бандиты обязательно проверят и его. Надо искать что-то неприметное, не вызывающее подозрений. Позади уже полкилометра, а удобной позиции нет.

Терраса на склоне. Отлично!.. Но на нее с поврежденной ногой не подняться.

Масатов решил передохнуть. Он присел на большой валун и тут же услышал мужские гортанные голоса. Это означало, что боевики запеленговали его и теперь шли по следу.

Штурман встал с валуна, шагнул назад и вдруг провалился в небольшую яму. Он охнул, боль пронзила ногу. Лекарство перестало действовать. Константину пришлось наскоро вводить себе еще одну дозу из аптечки.

Он прислонился к валуну и посмотрел на пистолет. В обойме восемь патронов, в запасной столько же. Последний для себя. Живым бандиты его не возьмут.

Как же не хочется умирать, когда тебе лишь двадцать шесть лет, вся жизнь впереди, она только начинается. Но другого выхода нет.

Масатов лег на живот, раздвинул траву. Сектор обстрела невелик, но хватит и этого. Он был летчиком, а вот теперь принимал бой на грешной земле.

Константин подумал о супруге. Тяжело ей будет без него.

Потом капитан вспомнил командира майора Пестова. Где он сейчас, что с ним? Пришел в себя, связался с базой? Эх, Паша-Паша, лучше бы вместе. Все не так тоскливо.

Боевики приближались. Масатов видел их. Группа насчитывала человек десять-двенадцать. Но это были только те, которые шли от места приземления штурмана. Другие сейчас наверняка закольцовывали район в предвкушении празднования победы.

Масатов сжал в кулаке крестик. Он получил его в день крещения. Как это происходило, капитан, естественно, не помнил, слишком мал был, но не расставался с крестиком никогда.

Русский офицер был готов принять последний бой.

Люди из группы Саглама и Сучака, находившиеся на площадке у селения Адин, видели, как турецкий «F-16» внезапно атаковал с тыла российский фронтовой бомбардировщик. Вторая машина уклонилась вправо и сменила курс. Но турок за ней не погнался. Ему наверняка было приказано сбить только один самолет. Он это сделал.

Горящая машина вонзилась в горы, прогремел взрыв. Боевики закричали от радости.

Сучак, сохранявший внешнее спокойствие, но нервничавший не менее других, проговорил:

– Вот и долетались эти шакалы!

В небе распустились купола.

Тут же слева прогремела длинная очередь. Пули ушли к ближнему куполу, спускавшемуся на плато перед перевалом. Некоторые из них явно попали в цель.

– Прекратить огонь! – выкрикнул Сучак, бросился к пулеметчику и ударом кулака сбил его с ног. – Ты что делаешь, тварь? Какой был приказ?

Бандит вытер кровь, с негодованием взглянул на полевого командира туркоманов и заявил:

– Ты ударил меня за то, что я хотел расправиться с русским?

– Ты так ничего и не понял? Тебе что приказывали? Не стрелять. А ты? – Сучак подозвал двух крепких мужчин и приказал: – Возьмите его!

Те быстро скрутили пулеметчика, опустили на колени.

– Что с ним делать, командир? – спросил один из этих головорезов.