Ангелы среди нас

– Пожалуйста, избавь меня от эмоционального фона и бардака в твоей голове. Завеса звуконепроницаемая.

– Хм! А ты чего хотел? Столько информации разом!

– Подумать только! Еще скажи, что я в этом виноват! – намекает на мое неуемное любопытство.

– Кстати, что было в том мешочке? – спрашиваю и смотрю в голубые глаза.

– Мне стоит отвечать? – хмыкает. – Твои первые слезы. Помнишь?

– Да, – задумчиво шепчу, думая о том, как можно использовать эту сверкающую красоту.

– Нет резона вникать. Это высшие материи. – прерывает мои размышления. – Давай сядем здесь. – Ведет меня к дивану и первым плюхается на мягкое сидение.

– Два часа? – послушно опускаюсь рядом и тяжко вздыхаю, начиная сопоставлять временную разницу. Результат подсчетов ужасает.

– Верно. Неделя. Быстро вникла, молодец! – хвалит Дмитрий.

– Семь дней впустую, – огорчаюсь. – Скажи, есть хоть малейший шанс, что мое тело справится и дождется возвращения души?

– Шанс есть всегда!

– Бедная моя мама! Что будет, если ничего не выйдет? Ожидание пойдет прахом. Столько напрасных страданий. Не лучше ли поставить точку и умереть? – удрученно склоняю голову.

– Это лишнее! Пока теплится луч надежды, рано переходить черту, – заверяет проводник наставническим тоном.

– Кто бы говорил! Ведь ты сдался, перестал бороться, раз оказался здесь в таком юном возрасте, – бросаю сгоряча, но тут же жалею о сказанном.

– Это другое. Мне на дали возможности, – красивое лицо блондина становится хмурым.

– Извини, – всхлипываю, чувствуя, как подступивший комок сжимает горло.

– Я не злюсь, – успокаивает меня ангел и добавляет:

– Хочешь расскажу, как все было?

– Трагедий на сегодня достаточно, – качаю головой, но от рассказов о его жизни не отказываюсь. – Ты был влюблен?

– Ее звали Людмила, Людонька, – произносит парень мечтательно и нежно.

– Красивое имя.

– Идеальное, как яркий лучик света.

– Кем она была?

– Той, которую любить нельзя. Все могло быть куда проще, воспылай мое сердце страстью к простой девушке. Сыграли бы свадебку, обзавелись детьми и вместе безропотно сносили трудовые тяготы. Но сердцу не прикажешь. Я полюбил дворянскую дочь Людмилу Ивановну.

Мы познакомились на конюшне. Юная барышня питала слабость к разному зверью. Ей нравилось общаться с собаками и кошками, – губы Дмитрия растягиваются в милой улыбке. – К шестнадцати годам она уверенно держалась в седле и обожала верховые прогулки. Родители строго запрещали девушке приходить на скотный двор и в кузницу, чтобы не покалечилась. Но хозяйское сокровище обладало непокорным нравом, непоседливостью, любознательностью. Запреты разжигали интерес и заставляли делать многое против воли папеньки.

Однажды Людонька пришла, как обычно, на конюшню, и не дождавшись конюха, попыталась оседлать норовистого жеребца.

Конь яростно заржал и вскинулся на дыбы. Еще миг, и он мог убить или сильно искалечить девушку мощными ударами копыт. Я ворвался в стойло и успел вытащить барышню во двор, прежде чем жеребец раскроил бы ей голову.

С тех пор Людонька стала частой гостьей на конюшне. Я был в ее глазах героем-спасителем, отважным рыцарем.

Мы стали тайно проводить много времени вдвоем. Когда я ремонтировал упряжь, она стояла рядом, рассказывая о вестях из столицы. Выгуливал лошадей на лугу и неизменно встречал ее с корзинкой полной ягод или грибов. Мы просто дружили, но однажды… – Дмитрий смущенно умолкает, но прочитав на моем лице неподдельный интерес и нетерпение, продолжает. – Я затаился в ивняке, бесстыдно наблюдая, как девушка выходит из реки. Тонкая рубашка промокла насквозь, прилипла к коже и обрисовала контуры стройного тела. Она была так хороша, что я забыл, как дышать. Внутри разгорелся пожар.

Тогда я надеялся остаться незамеченным, но кони беспокойно зафыркали, желая приблизиться к воде, и выдали меня.

Людмила желанным видением предстала передо мной. Подошла, смело коснулась моей щеки, обвила руками шею и прильнула к груди.

С тех пор все усложнилось. Я любил ее бездумно, беспечно, бесконечно, невыносимо, мучительно. Каждая дума о ней отзывалась сладкой мукой, болезненным желанием. Но я запретил себе касаться девушки. А она… Людонька подкидывала поленья в топку моей любви, стремясь сжечь душу дотла, а когда заявила папеньке, что не выйдет за названного жениха – убила. Пронырливые тетки и кумушки быстро доложили, кто сему причина.

Ярости дворянина не было предела. Он рвал и метал. Наказал приказчикам словить меня, притащить к парадному крыльцу поместья и привязать к столбу. Там с меня сорвали рубаху и несколько раз ударили под дых.

Отдышался, стерпел боль и подумал, что этим ограничатся, но… Морозов закатал рукава белой рубахи и взялся за плеть. Пришло осознание – это конец! Живым мне не уйти.

Послышался свист. Длинный хвост разрезал воздух и с остервенением вгрызся в плоть, вкусив молодой крови. Зубы стиснулись, кулаки сжались. Спина загорелась огнем, но я не подал виду, что испытал боль. А дальше…