АНГЕЛЫ СТРАШАТСЯ

Отец: Ты говоришь об Иегове? Возможно. Но, скорее, нет, так как идея превосходства слишком близка для Иеговы. Дуализм того, что ты называешь «отдельны» существованием", слишком логично вписывается в систему. Это также касается и дуализма добра и зла Эко не занимается проблемами добра и зла простом уровне, у Эко нет свободы воли. Oн символизирует тот факт, что, скажем, приверженность пагубным привычкам или даже патология является другой стороной приспособления (адаптации);

Дочь: Но ты все-таки продолжаешь разговор о «священном». А как же Гайя? Ты когда-нибудь встречался с гипотезой Гайи, в качестве названия понятия, что эта планета также является живым организмом?

Отец: Да, незадолго до моей смерти. Кто-то познакомив меня с сочинениями Джеймса Лавлока.

Дочь: Ну что ж, я рада слышать, что ты читал что-то современное.

Отец: Он, конечно, прав, что условия на планете можно объяснить только жизненными процессами.

Дочь: Да, но… это не совсем то. Каждый раз, когда я читав лекцию о гипотезе Гайи, я ловлю себя на мысли, что постоянно предупреждаю против опасности рассматривать Гайю как визави. Нельзя сказать: «Я и Гайя» или «Я люблю Гайю», или «Гайя любит меня». Taк же нельзя сказать: «Я люблю Эко» и т.д., не так ли?

Отец: Это разные вещи. Понятие Гайя основано на физической реальности планеты – оно плероматично, вещественно. Когда я прошу людей подумать о боге, которого можно было бы назвать Эко, я пытаюсь заставить их думать о Креатуре, о мыслительном процессе.

Дочь: Слово «процесс» важно в этом случае, не так ли?

Отец: А также тот факт, что взаимосвязи не очень жесткие, и что в знании есть пробелы, и что мыслительный процесс включает способность к формированию новых связей…

Дочь: А Эко – это прозвище для логики мыслительного процесса, связи, которая скрепляет всю жизнь и эволюцию? И его можно оскорблять, но над Ним нельзя смеяться? Тоща его, скорее, можно назвать прекрасным, чем привлекательным.

Отец: Прекрасным и страшным. Шива и Абраксас.

XV. СТРУКТУРА (ГБ)

1. Карта и местность

[Когда мы изучаем биологический мир, мы изучаем многочисленные события коммуникации. В данной коммуникации о коммуникации нас особенно интересует, описание приказов или команд-сигналов, которые, можно, сказать, имеют каузальный (причинно-следственный) эффект;

на функционирование биологического мира – и системы посылок, лежащих в основе всех сигналов и делающих их логически последовательными. В модели, на которой основана данная книга, термин «структура» используется для ссылки на ограничения, характеризующие системы и определяющие их функционирование, как, например, настройка термостата. Вы могли бы сказать, что такие понятия, как «неизбежность» или «карма», являются подтверждениями структуры. Отметив, что коммуникативная структура живого мира упорядоченная, всепроникающая и определяющая даже до такой степени, когда о ней можно сказать, что вот что подразумевается под Богом, мы можем идти дальше с целью описание ее закономерностей.]

[Биологи, рассматривающие естественный мир, создают свои описания, так как даже их самые объективные зарегистрированные данные являются артефактами человеческого восприятия и выбора.] Описание не может никогда быть похожим на описываемую вещь – более того, описание не может быть описываемой вещью. Единственной истиной, приближающейся к абсолютному уровню, является истина, которую предоставляет сам предмет, если бы мы только могли так близко к нему подойти, чего, увы, никогда не может произойти, как давным-давно указал Иммануил Кант. Мы можем получить от самой вещи – «вещи в себе» – только такую информацию, которую позволяют нам получить некоторые внутренне присущие ей различия.

Поэтому нам следует для начала взглянуть на системные расхождения, которые обязательно существуют между тем, что мы можем видеть, и тем, что мы собираемся описать. Прежде чем начать рисовать любую карту, нам следует уяснить разницу между «картой» и «местностью» (или «территорией»). При описании мы часто ссылаемся на «структуру» не для того, чтобы точно указать, что должно быть, а чтобы попытаться описать мельчайшие детали того, что мы наблюдаем. Сказать, что растение или лист имеет структуру, означает, что мы можем сделать общие дескриптивные утверждения. Называя что-либо «структурой», мы заявляем, что мы способны на большее, чем сконцентрировать внимание на отдельных деталях поодиночке. Если я говорю, что позвоночник животного является повторяющейся структурой, объединяющей части в спинной хребет («столб»), я, таким образом, подтверждаю определенную закономерность или организацию частей. Я делаю утверждение применительно не к отдельному позвонку, а к совокупности позвонков. Само понятие структуры всегда отходит от бесконечных деталей частного. Само слово структура базируется на понятии общего.