Ангелы террора

— Так я думаю-с, на улице ночь-то, мало ли чего не бывает, — с неопределенной угрозой ответил он, почти переставая употреблять живописные суффиксы. — Ежели, конечно, войти в положение, то и за четверта-ок-с…

— Червонец, — прервал я его, — и то от сердца отрываю.

— Меньше пятнадцати никак нельзя…

— Одиннадцать.

— Ладно, ни нашим, ни вашим, двенадцать рубликов барышня-то вон совсем осоловели-с…

Я посмотрел на дремлющую барышню и неохотно согласился:

— Будь по-твоему, режь меня без ножа, как те разбойники!

Довольный выгодной сделкой Митрич тут же покинул помещение, а Татьяна Кирилловна поинтересовалась сонным голосом:

— Какие разбойники?

— Да вон, какие-то разбойники зверски убили четверых прекрасных юношей.

— Какой ужас, — довольно равнодушно откликнулась девушка. — Молжно, я лягу?

Глава 8

Дом Ильи Ильича Поспелова, гимназического приятеля Александра Ивановича, располагался в Несвижском переулке за Хамовническими казармами, невдалеке от дома Льва Толстого.

— Зачем тебе было ездить в Ясную поляну? — спросил я Татьяну Кирилловну, когда мы на копеечном «ваньке» тряслись по брусчатому Хамовническому переулку. — Подкарауль Толстого, когда он пойдет по воду, и поговори с ним.

— Мне нужно было его в Ясной Поляне увидеть, — грустно ответила девушка. — В Москве он со мной, может быть, и разговаривать не захочет.

— А в Ясной Поляне захотел бы?

— Если бы я туда пешком пришла, да в пути претерпела, то непременно бы поговорил. А здесь кто я ему просто любопытная барышня.

В словах девушки был резон, и я не смог с ней не согласиться.

— Ну, просто на него посмотришь, и то память. Не так много людей смогут похвастаться, что видели, как Лев Толстой на санках воду возит.

— А вы откуда знаете про воду и санки?

— Читал где-то, — неопределенно ответил я, вспоад. иив, что читал об этом у Гиляровского.

«Собственный дом» отставного корнета Поспелова оказался приличным особняком, содержащемся в отменном порядке. Было около одиннадцати часов утра и наносить визит, по моему разумению, было уже можно. Мы с Татьяной Кирилловной ехали налегке, без ее узла с мужскими вещами, потому сразу отпустили извозчика.

Я подошел к двери и несколько раз крутанул ручку механического звонка. Через минуту она слегка приоткрылась, и в щель выглянуло полное, миловидное лицо женщины лет тридцати.

— Нам Илью Ильича, — сказал я.

— По какому делу? — не выходя наружу и не отворяя дверь, спросила она.

— С письмом от его приятеля.

— Давайте письмо.

Я просунул конверт в щель, после чего дверь тут же захлопнулась. Мы растерянно остались стоять на улице, как будто ждали милостыни. Положение сложилось довольно глупое, но тихий переулок был пуст, мы никому не мозолили глаза, и я решил терпеливо ждать развития событий. Они между тем развивались очень медленно. Прошло минут десять, как мы с Татьяной Кирилловной стояли столбами перед закрытыми дверьми, а про нас словно бы забыли.

— Это, по-моему, не очень учтиво, так принимать гостей, — не преминула сказать спутница, когда ей надоело разглядывать запертую дверь. — Может быть, нам лучше уйти?

Увы, уходить было некуда. Я очень рассчитывал на этого неведомого мне Поспелова, вернее, на его уединенный дом.

— Еще немного подождем, и снова позвоню, — успокоил я девушку.

Однако, больше мне звонить не пришлось, дверь сама широко раскрылась и обладательница приятного, полного лица, пригласила нас войти.

— Извольте подождать, — сказала она, пропуская нас через неотапливаемый тамбур в просторную прихожую, отделанную дубовыми панелями, — Илья Ильич сейчас встанут и вас примут.

Мы скромно присели на дубовую скамью с резной спинкой и еще минут десять провели в скучном ожидании. Наконец опять появилась давешняя женщина и пригласила нас пройти в гостиную. Все повторилось в точности, как и раньше, только теперь мы сидели не на скамейке, а в мягких кожаных креслах.

Гостиная оказалась элегантно обставлена стариной мебелью, содержащейся в прекрасном состоянии. Чувствовалось, что у хозяина достаточно средств и вкуса для комфортабельной, стильной жизни. Я понял, что именно такого комфорта мне не хватало в новой России. Все-таки русские баре умели красиво жить.

Наконец, когда я начал подозревать, что сейчас нас пригласят в следующее помещение и вновь попросят подождать, в гостиной появился сам хозяин. Илья Ильич оказался пожилым красавцем в тургеневском стиле, с роскошными седеющими волосами, ухоженными до совершенства бородой и усами, тщательно подбритыми щеками и умным, интеллигентным лицом. Выглядел он смущенно, что объяснилось тотчас как только он заговорил:

— Прошу великодушно извинить меня за то, что заставил вас так долго ждать. Я еще не вставал, когда Анна сказала, что меня ждут гости. Я никого утром не ждал и поздно проснулся,

Глядя на тщательно одетого Поспелова, я удивился, как он смог привести себя в такой совершенный вид за какие-то полчаса.