Ангелы тоже люди

Данил там тоже бывает. Я пойду…

Вероника счастливо улыбнулась сама себе. К черту все беспокойство! Все будет очень,

очень хорошо! Как в книжках про любовь, которые она «глотала» тоннами. Теперь она

напишет свой собственный роман, и обязательно со счастливым концом...

В «Гоголе» было накурено, народу набилось под завязку: сидели по несколько человек за

небольшими столиками. Контингент состоял в основном из студентов и молодой, не

сильно обремененной деньгами интеллигенции: пили пиво, вино, «как будто

дагестанский» коньяк, сигареты курили дешевые, запах стоял жуткий и невероятно

въедливый, к тому же от дыма резало глаза. Танюша с Вероникой пытались разглядеть,

кто есть где, когда, наконец-то, уже приунывшая Вероника заметила за столиком в углу

среди разноцветной яркой студенческой компании знакомое лицо. Она толкнула подругу и

кивком указала в угол. В этот момент оттуда раздался дружный взрыв хохота. Вероника в

первый раз засомневалась, правильно ли они сделали, что пришли, но Танюшка уже

энергично подталкивала ее к столику.

- Привет! - Танюшка поцеловала в щеку сидевшую с края девицу.

- Татьяна! - радостно воскликнула та. - Смотрите, кто пришел!

В своем пальтишке от «Шанель» и лаковых туфельках на каблучках, Вероника

почувствовала себя белой вороной под оценивающими взглядами ребят. Они все были

одеты по-спортивному, что, конечно же, больше соответствовало значимости места. Да и

Танюшка, предательница, тоже была хоть и на каблуках, но в удобных и модных брючках

и курточке. Могла бы и предупредить, куда они идут!

- А это - Вероника, моя подруга, - представила ее Таня и подтолкнула поближе к ребятам.

Вероника кивнула головой и сделала вид, что она разглядывает что-то за соседним

столиком.

«Почему так получается в жизни, - пронеслось у нее в голове, - когда тебе кто-то нравится,

ты теряешь все свое великолепное чувство юмора, всю свою свободу, и превращаешься в

какое-то бессловесное животное, способное только мычать и мотать головой. Нужно что-

то изменить в ситуации, иначе она совсем выйдет из-под контроля».

Собрав последние остатки воли, Вероника оторвалась от разглядывания безопасной

макушки сидевшего за соседним столиком парня, и, как ей самой показалось, отважно,

даже с некоторым вызовом взглянула в ту сторону, где находился Данил.

Он сидел в самом углу, одет был в светло-бежевый свитер с высоким воротником,

подчеркивающий его нежный и в то же время мужественный, гладко выбритый и такой

чувственный подбородок, его темные волосы были зачесаны назад, открывая миру

высокий лоб, а глаза, невыразимо зеленые, смотрели прямо на Веронику. И она опять

«попала», без того с трудом выстроенный ею контроль над ситуацией пал, как берлинская

стена.

Свободных мест за столиком не было. Танюшка уже примостилась на ручке кресла рядом

со знакомой девицей и болтала без умолку.

- Иди сюда, - заметив ее неловкое положение, позвал Данил, и она пошла к нему, как

кролик идет к удаву. Девица, сидевшая рядом с ним на диване, что-то недовольно

фыркнула, но Вероника тут же про нее забыла. Он не подвинулся, а просто взял ее за

талию, развернул по-хозяйски и усадил к себе на колени. Ни один мускул не дрогнул на

его лице, ни капельки сомнения не промелькнуло в его глазах, как будто она всегда так и

сидела, как будто это было ее привычное и законное место. Он приобнял ее сзади, и,

говоря что-то парню напротив, уверенно положил руку на ее бедро. Странное, давно

забытое чувство охватило Веронику. На коленях у Данила она почувствовала себя

маленькой девочкой, сидящей на руках у любящего отца, такого большого и сильного. Ей

было уютно и спокойно, как будто он взял на себя всю ответственность за нее и за всю ее

жизнь, и никому никогда больше не позволит ее обидеть. Ей не обязательно было что-то

говорить, с кем-то знакомиться, отвечать на вопросы, она была как бы внутри домика,

откуда через большие окна собственных глаз можно было наблюдать окружающий мир. А

окружающий мир тоже нисколько не удивился произошедшему. Казалось, никто и не

заметил, что случилось, все были заняты друг другом, разговорами и пивом, в рекламе

которого значилось, что очередь идти за ним предоставлялась всегда самым молодым и

самым красивым. Видимо, самым молодым и красивым на этот раз оказался Вик.

- Держи! - невесть откуда взявшись, он сунул холодную бутылку ей в руку. Она хотела

отказаться, но Вик уже отвернулся, раздавая бутылки остальным. Вероника раньше пиво

не пила, даже не пробовала, так как отец всегда говорил, что пиво пьет пролетариат,

предпочитая изысканные вина и коньяки. Но все когда-то бывает впервые, и, глянув на

весьма довольные лица соседей, она тоже решила отдать должное этому весьма

демократичному напитку. Тем временем Данил уже завладел всеобщим вниманием:

- Архитектура этого собора была такова, что все его колонны, порталы и залы в общей

сложности представляли собой шестилистник, а он, в свою очередь, служил определенным

символом в ордене и соответствовал определенному числу, – разглагольствовал Данил. –

Если посмотреть на другие соборы этого времени…