Ангелы тоже люди

- Похороны завтра. Я уже начал приготовления. Операцию перенесли на неделю,

перестраховываются после того, что с тобой случилось, решили провести дополнительное

обследование. Но тебе в твоем состоянии идти на кладбище совсем не обязательно. Даже

лучше не надо.

- Я пойду, - сказала Вероника. – Буля спасла мне жизнь.

- Я знаю.

- Ты не знаешь...

- Ладно... – отец встал. – Не хотелось бы оставлять тебя одну, но у меня сейчас много дел,

можешь себе представить. Данил уже в пути, сейчас будет здесь, так что будет с кем

поговорить. Пока, я к вечеру заеду... Не убивайся, ты же знаешь, Буля была уже

старенькая. Рано или поздно, это все равно бы случилось...

Он поднялся и пошел к двери.

- Ты не понимаешь, не понимаешь, - прошептала ему вслед дочь сквозь слезы, - она спасла

меня... Это из-за меня все... Никто меня не любил так, как она...

Потом началась странная неделя, полная печальных и радостных событий. Все было

вперемешку, непонятно, как будто кружился загадочный калейдоскоп, меняя картинки

жизни. Сначала похороны. Вероника всегда боялась их, еще с тех пор, как умерла мама.

Она ничего не помнила, потому что была маленькая, или память специально потеряла

именно этот печальный эпизод ее жизни. Но с тех пор она боялась похорон и кладбищ. И

вот судьба ей преподносила на блюдечке с золотой каемочкой именно то, чего она боялась

больше всего на свете. Сначала во сне, потом и на яву. Но в этот раз ей было уже не

страшно. Может, потому, что после всех событий смерть и жизнь так переплелись в ее

сознании, что она потеряла порог страха, она уже не знала, где нужно бояться. Может

потому, что теперь она стала путать сон с явью, и ей казалось , что все это происходит где-

то далеко и не с ней, как будто она смотрела на себя со стороны. Проводить Булю

собралось немного народа – близкие, а их было по пальцам пересчитать, папины

сослуживцы, никины друзья, да несколько соседок – пожилые женцины в платочках с

заплаканными глазами. Говорили все почему-то шепотом. Пряничный домик Були, где во

дворе выставили маленький гробик, было не узнать. Он был как будто прежний, но уже

какой-то чужой, будто с бабушкой ушел из него свелый теплый дух, а остались только

пряничные стены. На кладбище долгих речей не было, попрощались быстро. Потом все

бросали землю в яму, она с глухим стуком ударялась о крышку гроба. В кафе носили суп,

потом разносили какое-то глупое пюре с жареным мясом, компот, пирожки. Выпив и

закусив, люди повеселели, разговор стал громче, где-то послышаись смешки. Жизнь есть

жизнь, Вероника все понимала и никого не осуждала, но самой ей кусок в горло не лез, от

одного запаха еды ей становилось тошно. Поняв ее состояние, отец попросил Танечку

отвезти их с Данилом домой (та уже вовсю лихо водила отцовский «мерседес»). В эту ночь

она в больницу не пошла, осталась дома, и они рано легли спать, почти не разговаривая.

Она уютно сжалась в калачик в его теплых объятиях и, может быть, впервые за все это

время почувствовала себя надежно и спокойно. А потом она провалилась в черную бездну

сна без снов.

Наутро нужно было возвращаться в больницу.

- Можно я не пойду? – спросила она. – Я уже и забыла, как хорошо дома. Можно я

останусь с тобой?

- Конечно, любимая, я всегда буду с тобой. Но ты же знаешь, что для этого ты должна

вернуться в больницу. Скоро, очень скоро все закончится, и мы опять будем вместе,

всегда. Ну пожалуйста, будь умницей.

В больнице ей поменяли палату,чтобы ничего не напоминало ей о той ночи. А туфель так

и не нашелся...

А потом пришли радостные новости. Повторные анализы дали удивительный результат.

Случилось то, чего сами врачи даже и не ожидали: то ли то щадящее лечение, которое

велось все это время, дало такие замечательные результаты, то ли случилось чудо, но

опухоль значительно уменьшилась и результаты всех анализов стали значительно,

намного лучше. Врачи не верили своим глазам. Появилась надежда на то, что операции

удастся избежать, а, значит, появлялась возможность сохранить и ребенка!

Со Станислава Васильевича как будто тяжесть спала, каждый день он прилетал к ней в

палату окрыленный, несмотся на протесты медсестер с огромными кульками продуктов,

которые потом Вероника раздавала всем вокруг. Забегала Танечка, каждый раз красивая,

веселая, рассказывала новости про учебу, смешные случаи из их с «папиком» жизни,

только Вероника так и не могла привыкнуть, что этот танечкин «папик» – ее родной отец.

Вобщем, жизнь потихоньку начинала налаживаться и входить в свои привычные рамки.

Только рука иногда сама привычно тянулась к телефону, чтобы позвонить Буле... Тогда

она звонила и слушала гудки...

На радостях Данил притащил в палату огромный букет ярко-красных роз, который не

помещался ни в одну вазу, и их пришлось разделить на три части.

-Я не верю, - говорил он. – Как это могло случиться?!! Ведь тебя чуть не зарезали! Чуть не