Ангелы Вита: как не убить некроманта

— О! А вот и контекст, — он с тяжелым вздохом потер переносицу. — Видишь ли, Али, я достиг в своей жизни практически всего. За последние двести лет мало чего глобального в этом мире произошло без моего участия. Но последние пятьдесят лет я честно пытался не думать о том, что единственное, чего я никогда не добьюсь — одной очень высокородной эльфийской природницы. Не потому что я не могу ее выкрасть и сделать своей, соблазнив или просто заставив, а потому что… в тех редких мечтах, которые, как ни души, все равно посещают даже самых сильных духом, ты приходила ко мне сама, по доброй воле, — у меня по рукам пробежали мурашки. — Поэтому, когда это случилось, милостью неизвестно каких богов, я думал, что сойду с ума от счастья и любви, которых раньше не испытывал никогда. А потом ты ушла, и я решил, что ты сделала свой выбор. Неделя до твоих смотрин стала самой страшной в моей жизни — узнав тебя так близко, заглянув в твою душу, я безумно боялся не сдержать свою сущность и навредить своим вмешательством. Тьма! Да что тут скажешь! — муж отчаянно посмотрел мне в глаза. — Когда ты спросила про… предложение, я понял, что отдам тебе все, что ты попросишь и сделаю все, что ты скажешь, лишь бы это оказалось правдой! И, пожалуй, единственное, чего теперь боится старый страшный магистр — потерять тебя, Али. Но ты любишь свою самоубийственную работу, и я это понимаю и очень восхищаюсь тем, как ты ее делаешь. Поэтому пусть у тебя будет дополнительная страховка в виде моей защиты тоже…

Он испытывающе посмотрел на меня. А что я могла сказать? В горле стоял ком от такого невероятного признания. И я в жизни не думала, что мне понравится такая… всеобъемлющая забота. Может, все дело в том, как он ее преподносит? Как Вит, ненавязчиво и оставляя право настоящего, не иллюзорного выбора. Кажется, я на днях приняла очень верное решение. В груди уже разливалось тепло, а пальцы немели от желания коснуться его.

— У тебя слишком довольное лицо для женщины, которая еле вырвалась из-под одной опеки, и тут же угодила в кандалы другой, — озадаченно прошептал он. — Сделай что-то более расстроенное…

— Не могу, — глотая смех, выдавила я, расплываясь в улыбке и делая шаг назад. — Твоя забота слишком трогательная, старый страшный магистр…

Я расхохоталась, пытаясь увернуться от его рук, но он каким-то невероятным образом все равно меня поймал. Аккуратная, почти невозможная, подсечка и вот я уже тихо хихикаю лежа на диване.

— Считаешь, что я трогательный, смелая остроухая девочка? — зловеще прошептал он, наваливаясь на меня всем телом.

— Ага, — задыхаясь уже по совсем другой причине, подтвердила я. — Тебя бы трогать и трогать…

— Скольким ты говорил, что любишь? — задала я самый глупый вопрос, который только можно задать взрослому мужчине после быстрой и головокружительной любви в его рабочем кабинете.

— Всем… — прошептал он. Я недоуменно воззрилась на него, а он с самым ехидным выражением лица закончил: — Я всем говорю, что я тебя люблю. Это очень новый и совершенно удивительный для меня опыт… И теперь от меня шарахаются еще активнее. А это прекрасно.