Ангелы во брони

Максим осторожно приблизился к двери, прислушался, пытаясь определить, кто и в каком количестве может быть по ту сторону двери. И только подойдя вплотную, Максим понял, что совершил ошибку. Окно в коридоре, рядом с входной дверью, выходило прямиком на крышу соседнего строения. Конечно, добраться с крыши до Лениного окна было не просто, высота была не менее трех с лишним метров, но с помощью снаряжения и каскадерских навыков подняться к окну большого труда не составляло. Как только Максим это сообразил, он тут же рванулся к окну, но было уже поздно. В деревянную раму вонзились альпинистские якоря-кошки, а еще через мгновение на Максима посыпалось оконное стекло и в квартиру в буквальном смысле влетели две мощные фигуры. Максим все же успел блокировать первый удар и даже сбить с ног одного из атакующих, но второй провел подсечку, и Максим оказался на полу. Нападающий нанес Богданову удар в голову, от которого Максим сумел уклониться. Крутанувшись на полу, точно танцор брейк-данса, Богданов, в свою очередь, подсек ноги нападающего. Поднявшийся с пола первый «альпинист» схватил стоящий у входа на кухню табурет и швырнул его в голову Максима. Гвардии рядовой запаса встретил табурет ребром ладони и разбил его на две части. «Альпинист» исхитрился достать Максима ударом в грудь, сбив дыхание. Второй «альпинист» сумел подняться и принять боевую стойку. Оба не давали Максиму подняться на ноги и пинали его тяжеленными спецназовскими берцами. Им было непросто достать Максима, но и тому оставалось лишь обороняться, не давать отключить себя ударом в голову или корпус. В это самое время дверь квартиры распахнулась, и в коридор влетели еще несколько «бойцов», вооруженных дубинками-тонфами. Сражаться против пятерых для «циркача» Максима оказалось делом нереальным, его ударили в голову, и он потерял сознание.

Когда Максим пришел в себя, то услышал дрожащий голосок Лени Забелина:

– Он спрашивал, но я ничего…

После этих слов послышался хлопок, точно откупорили бутылку шампанского.

– Мне поручили вести дело об исчезновении сразу нескольких молодых людей, – сказала «блондинка-следователь» Люба и, сделав паузу, достала из кармана своей спортивной куртки флягу.

– Коньяк? – спросил полковник Яковлев.

– Сорок два градуса, – кивнула Люба. – Вам не предлагаю, уж извините.

Глотнув коньяка, Люба сунула фляжку обратно в карман.

– Если кто-то решил схватиться с Угрем, ему лучше иметь трезвую голову. И хорошую реакцию, – пояснила Люба.

– Спиться не боишься? – мрачно поинтересовался Яковлев.

– Не-а! – совсем по-девчоночьи отозвалась Люба. – Так вот, дело поначалу казалось несложным. Молодые, здоровые и при этом небедные люди. Мы с оперативниками сразу же стали отрабатывать версию о том, что в Москве появилась банда, которая занимается разбоями и свидетелей предпочитает не оставлять. Но потом… Потом вдруг совершенно неожиданно появилась нить, которая привела нас не к уголовникам-рецидивистам, а к весьма приличным людям – врачам-трансплантологам. Как выяснилось, дело было поставлено на конвейер. Молодых людей похищали, вырезали органы, потом убивали. Как говорят эксперты, органы зачастую лучше брать еще у живых. Хотя можно и у мертвых, если трупы хорошенько обработать и заморозить. Поначалу серьезного противодействия следствию не было, но потом мне стали угрожать. В данном «бандформировании» были не только врачи, но и, что естевственно, мои коллеги по МВД. И не только. Ряд нитей, которые мне удалось ухватить, вели в Генштаб и ФСБ. Трупы погибших молодых людей оформлялись как трупы бомжей, сами же они числились как без вести пропавшие. Без серьезной «крыши» такое «предприятие» не организуешь.

– К господину Каляеву также тянулась нить, – кивнул Юрий Сергеевич.

– Дело в том, – продолжила Люба, – что у погибших не просто вырезались органы для пересадки, но над ними еще и проводились какие-то опыты. Вот этот любезный джентльмен, – следователь кивнула в сторону изрешеченного пулями портрета-мишени, – покровительствовал и финансировал целую частную клинику. Это был бизнес! Очень крупный и серьезный бизнес! Именно Сторожев, он же Угорь, финансирует научные разработки в этой области. Такое, знаете ли, частное НИИ. И курировал его в те годы генерал Каляев… И адрес этого НИИ засекречен самым надежным образом, мне ничего не удалось выяснить на этот счет.

Люба замолчала, перевела дух, затем вновь достала фляжку с коньяком.

– Извините, пожалуйста, – послышался голос работника тира. – Распивать спиртные напитки в помещении стрельбища строго запрещено.

– Сгинь, Ваня! – отмахнулась Люба.

– Любовь Николаевна! – взмолился Иван. – Вы вот уже третий раз себе позволяете, а я только сейчас замечание вам делаю! Ну нельзя выпивать на стрельбище, вы же сами понимаете…

– Ладно, больше не буду, – Люба убрала фляжку. – Сегодня больше не буду.

– Хорошо бы и всегда, – буркнул Ваня и удалился.

– Надо же, раскомандовался, – усмехнулась Люба. – Еще недавно постовым сержантом был, а теперь подполковникам замечания делает.