Ангелы времени

«В настоящее время в космосе, а иначе в теле Вселенной, происходит таинство. Миры сдвигаются, переходя на новую ступень развития. Этот процесс затрагивает все структуры — от тончайших до грубейших, от планетных тел до клетки. Все миры движутся к миру Ente — к Единству, в котором нет разделения и где семь существуют в одном…»

Комментарий к книге «София viginti unis», третье послание, Т. Платонова, «Тайная доктрина Гермеса Трисмегиста»

На планете Земля шел 2148 год. Человечество уже более пятидесяти лет осваивало Луну и Марс со спутниками.

Терраформация Венеры, по мнению большинства ученых, технологически отодвигалась на условный завтрашний день. Слишком бурные природные процессы, непрекращающийся планетарный вулканизм, агрессивный химический хаос атмосферы — на преодоление всего этого требовались огромные усилия и средства.

Космический флот Земли был все еще невелик, хотя в его строительстве принимало участие уже много земных госудасртв, и каждое из них получило свой сектор на Марсе и Луне.

Человечество разрослось и расширилось. Пережив несколько локальных войн, люди убереглись от самой масштабной и разрушительной.

В 2093 году Специальная ассамблея ООН полностью запретила производство, хранение и испытание ядерного оружия во всех его видах и эквивалентах. Конвенцию подписали также Китай и три ядерных мусульманских государства. Последние после демонстрации своей доброй воли получили долгожданное право участия в космических программах.

Несмотря на то, что государства-освоители имели свои секторы на соседних планетах и спутниках оных, самостоятельно осваивать инопланетные пространства они не могли. По этой простой причине, первый и пока единственный марсианский мегаполис и все остальные пятьдесят баз, включая демосианские и фобосианские, а также лунные, получили статус международного протектората.

Как выяснилось впоследствии, осуществлять взвешенную, иначе говоря равновесную, политику в отношении неземных территорий сложней всего было не на конкретных местах, а на самой Земле. Споры о квотах, о распределении технологических нагрузок, о финансировании, о правах и обязанностях окончательно расшатали дипломатию государств-освоителей. Возникла ситуация, похожая на шахматный «цугцванг». Кто-то из журналистов-аналитиков назвал эту ситуацию вполне оправданно Первым Космическим Кризисом…

Кризис повлек за собой общее и весьма значительное сокращение финансирования всех программ внеземного освоения. Приостановили работу десятки околоземных орбитальных верфей. Несколько миллионов человек было уволено в обслуживающих космических отраслях. Заморозили исследования национальные технологические центры по всему миру. Никто не видел и не понимал методов и подходов к разрешению кризисной ситуации. Государства-освоители и их политики надулись как жабы…

Тем временем оказавшаяся в экономической и политической изоляции молодая марсианская демократия объявила об аннексии большинства земных секторов на Марсе и создании собственного государства.

В ответ на эти действия гиперперенаселенная Америка и Китай объявили марсианской республике войну. В ответ на объявление войны молодая марсианская демократия предложила России, Объединенной Европе и большинству стран Азиатского региона свободный въезд и заселение «суходольных» морей Марса и открытое гражданство…

Война так и не началась. Опасаясь перехода конфликта на Землю, Китай и Америка вынуждены были признать суверенитет Марса. Кризис закончился так же, как и начался. Великое переселение народов разгрузило Землю и погасило все ее конфликты.

В одном из тишайших уголков Земли, благословенном Крыму, превратившемся, кстати, в остров, благодаря почти столетним стараниям природы и техногенному вмешательству, в поселке одной из старейших обсерваторий мира жил и работал астроном Радомир Критский.

Критский всю жизнь мечтал об открытии. Мечтал, еще будучи мальчиком. Мечтал студентом, когда учился в Сорбонне, когда стажировался в других странах. Мечтал, когда женился и родил на свет двух симпатичных дочек: Елену и Бориславу. Мечтал, когда дочери вышли замуж и эмигрировали на Марс. Мечтал, когда спустя пару лет после этого похоронил любимую жену, все еще продолжая заниматься своей «усидчивой» наукой.