Ангерран де Мариньи. Советник Филиппа IV Красивого

Надгробие располагалось в нише напротив южной стены хоров в коллегиальной церкви Экуи. Памятник в виде лежащей фигуры представлял собой изображение вооруженного рыцаря с непокрытой головой. Он представляет очень малый интерес. [1569]Что же касается эпитафии, выгравированной на плите справа, над ногами статуи, мы приведем ее вариант, предложенный Луи Ренье [1570]на основе списка, который еще при Людовике XI сделал Жан Панье, [1571]поскольку список, сделанный Милленом, [1572]неверен. Вот эта эпитафия:

Здесь лежит гордость этой страны,
Владелец Мариньи и этих мест,
По имени Ангерран, очень мудрый рыцарь.
Короля Филиппа Красивого советник,
И знатный сеньор Франции, очень много сделавший
Для страны, граф Лонгвилль.
Эта церковь была некогда
Возведена в году тысяча III десятом,
В честь святой небесной девы.
Пять лет спустя его душа перенеслась к Богу,
В последний день апреля, и затем он упокоился здесь.
Молитесь, чтобы Бог смилостивился над ним,
Аминь.

Несмотря на это, Ангерран де Мариньи так и остался для одних злодеем, для других жертвой. Хронисты Средневековья – мы более не говорим о современниках Мариньи – порой были снисходительны к камергеру, как, например, автор «Хронографии королей франков»,по мнению которого такой приговор Мариньи вынесли не из-за совершенных им злодеяний, а из-за зависти и ненависти обвинителей. [1573]Историки нового времени, то есть периода Старого порядка, считали амбициозность Мариньи преступлением против королевской власти. Кроме того, они, во многом греша против системы, обвиняли Мариньи в том, что он узурпировал власть, а также поработил самого короля. «Он был, – писал Жермен де Сен-Фуа, [1574]-

одним из тех людей, которые считают себя министрами в государстве, но представляют собой обычных тиранов и, прикрываясь авторитетом своего господина, извращают понятие естественного равенства, удовлетворяя все свои желания…»

Только критическая мысль историков XIX в., Ж. Мишле, Е. Ренана и П. Клемана, наряду с другими, помогла персонажу Мариньи обрести свои истинные очертания. Но вместе с произведением последнего из названных авторов появился и новый взгляд на этот исторический сюжет, суть которого прекрасно передает название его работы: «Три драмы в истории».Мариньи отныне представал только лишь в качестве жертвы судебной ошибки. Суд становился основным эпизодом в его жизни, а на первый план вместо рассказа о его политической, дипломатической и финансовой деятельности выходила история его соперничества с Карлом Валуа, истоки которого находили чуть ли не в 1300 г. Фигура Мариньи едва виднелась за грандиозным силуэтом виселицы в Монфоконе. Лишь занимавшиеся различными историческими вопросами, к которым так или иначе имели отношение Ангерран де Мариньи и те, с кем он общался, современные исследователи – Ришар, Пти, Фанк-Брентано, Борелли де Серр, Лизеран и Артонн – выявили всю важность деятельности Мариньи. Оставалось лишь проанализировать, каким образом он подходил к решению личных проблем и общественных задач, проводя необходимые сопоставления, что можно было сделать только путем подобного исследования; именно это мы и хотели сделать.

Подведем краткий итог. В конце глав, посвященных рассмотрению внутренней и внешней политики государства, мы уже говорили о значимости фигуры Мариньи, а также упомянули о том, какими, на наш взгляд, были причины его падения и обоснованность его обвинения. Поэтому мы уже не будем возвращаться к подведению итогов и к оценке роли Ангеррана де Мариньи в сфере управления и дипломатии.

В заключение мы еще раз обратимся к вехам эволюции его власти, к хронологии, которую необходимо учитывать, чтобы вынести справедливое суждение. Начиная с 1307–1308 гг. его влияние распространилось на все ведомства королевского отеля, а затем и на некоторые вопросы внешней политики, а именно о пожаловании доменов и различных милостей. Лишь в 1311 г. он приобрел авторитет в сфере дипломатии и господствовал в ней в 1313–1314 гг. Взяв в свои руки руководство королевскими финансами, что стало возможным, в некоторой степени, благодаря его дипломатической сноровке, Мариньи добился еще более обширных полномочий в государстве в последние годы правления Филиппа Красивого.