Ангерран де Мариньи. Советник Филиппа IV Красивого

Эти льготы и привилегии, впрочем, не являются доказательствами набожности Мариньи. Нет никаких сомнений в том, что Филипп Красивый был действительно набожным человеком, но нет никаких сведений, которые позволили бы утверждать то же самое в отношении его советника. Мариньи основал множество церковных учреждений, он делал щедрые денежные вложения в созданные им капитулы, он построил церковь и несколько часовен, но все это могло быть лишь проявлением его амбиций. Безусловно, основание церкви Экуи – поступок, совершенный с благочестивыми намерениями, но также наверняка продиктованный желанием увенчать подобной постройкой создание его домена, о котором мы поговорим в следующей главе. Мотив присвоения перечисленных привилегий примерно такой же: собственная часовенка, переносной алтарь, капелланы, исповедник, наделенный необычайной властью, были прежде всего элементами практически королевского образа жизни.

В свете вышеизложенного нам уже не покажется удивительным то, что Климент V даровал Ангеррану де Мариньи, Алис де Монс, их детям и Луи де Мариньи высшие посмертные почести: право разделить их тела, с тем чтобы одна его часть была погребена в любом месте по выбору, а другая в новой семейной усыпальнице, в коллегиальной церкви Экуи.[180]

3. Ангерран и его близкие

Согласно правилу, действовавшему во все времена, благорасположение короля к Ангеррану де Мариньи стало бесценным подарком для всей его семьи. Впрочем, в первую очередь сам камергер изыскивал всевозможные средства для того, чтобы устроить своих родственников на официальные должности или добиться для них бенефициев. Он также извлекал пользу из этой семейной политики, полагаясь в некоторых делах на тех, кто был ему обязан своим благополучием и в ком он был уверен. Мы еще не один раз обратимся к этой теме во второй части нашей работы, а здесь нужно рассмотреть три области, в которых действиями Мариньи управляло его стремление преумножить благосостояние своей семьи: заключение браков, официальные должности и церковные бенефиции.

Браки были, во-первых, одним из способов укрепления взаимовыгодных союзов и продвижения по социальной лестнице, а во-вторых, помогали осуществлять финансовые операции. Поэтому у нас не должен вызывать удивления тот факт, что Ангерран очень рано женил своих детей, кроме Мари, дочери Жанны де Сен-Мартен, которая еще ребенком стала монахиней в Мобюиссоне. Луи было около пятнадцати лет, когда его женили, а Изабель, с соизволения церкви, письменного подтверждения которому мы не нашли, но которое необходимо было получить, вышла замуж за Гильома де Танкарвиля, когда обоим супругам исполнилось всего лишь семь лет!

Брачный контракт Луи де Мариньи был заключен в Аррасе[181]14 декабря 1309 г. между Ангерраном, с одной стороны, и Робером де Бомецем, Идой, госпожой де Круазиль, дедом с отцовской стороны и матерью невесты, Роберты де Бомец – с другой стороны. Маго д'Артуа, чье имя, по ее настоянию, было проставлено во введении к договору, подписала его, а в январе 1310 г. король подтвердил документ.[182] Бракосочетание состоялось в Венсенне после 10 января,[183] в одно время с заключением брака Гильома де Танкарвиля и Изабель де Мариньи, а также Жана де Мелона и Жанны де Танкарвиль.[184] Маго преподнесла Роберте и ее матери золотые венки с рубинами и изумрудами,[185] а ее дочери, Бланка и Жанна Бургундские, подарили Роберте золотой венок стоимостью 105 парижских ливров,[186] оплаченный из фонда Палаты короля и принцев королевской крови. Согласно контракту 14 декабря 1309 г., Ангерран обязался ежегодно выплачивать своему сыну 2000 турских ливров; причем после обретения сыном юридической дееспособности Мариньи вместо этой ренты должен был передать ему земли с ежегодным доходом 800 ливров, в число которых должен был войти замок Плесси-о-Турнель в Шампани.[187] Ида де Круазиль предоставляла своей дочери ренту в 500 парижских ливров с поместья Круазиль.