Англичане едут по России. Путевые записки британских путешественников XIX века

Последние двенадцать-пятнадцать верст до Казани Волга течет прямо, и в конце пути из воды постепенно поднимается город. Хотя стояла хорошая погода и мы плыли по столь прекрасной реке, как Волга, двое суток, проведенные на пароходе, сильно утомили меня, и все же тяжело было расставаться с почтенным старым бухарцем, который не сразу простил меня за то, что я рисовал, как он пьет чай, с хитрыми татарами, которые отчасти стали соучастниками моего поступка, с застенчивым ташкентским парнем, за которым я, хохоча, гонялся по палубе с альбомом в руках, но особенно с нашим капитаном-голландцем, с которым мы попрощались крепким английским рукопожатием.

Старик – бухарец

Около пяти часов вечера 8 сентября пароход причалил к берегу в пяти верстах от Казани. Город выглядел изумительно, когда мы ехали по проложенной по лугу между ним и рекой неровной дороге. Даже в сравнении с Нижним он был довольно красив, а его своеобразное расположение и вроде бы старинная татарская башня[137] придавали ему особое очарование. Крепко вцепившись в мчавшиеся дрожки, чтобы не вывалиться, я провожал взглядом Волгу и одновременно украдкой присматривал за телегой, в которой узкоглазый татарин вез наш багаж. Мы остановились в гостинице Рязанова[138] с ее двустворчатыми дверями, псевдо-дамасскими занавесками, диванами во французском стиле и карточным столом. Но для нормального проживания нужно не только это, а беспомощный слуга лишь непрерывно кланялся и пялился на нас. С величайшим трудом, после долгих уговоров, угроз, упреков и призывов нам удалось получить у него тазик и два полотенца. В дальнейшем мы научились обходиться без вещей, которые на Западе служат для поддержания комфорта, здоровья и опрятности, но тогда, в Казани, решили провести experimentum crucis[139], чтобы узнать, какой сервис может предоставить путешественнику русская гостиница.

Сначала мы отправились в дом мануфактурщика, который готовился выехать «за город», в Марасу. Он был очень любезен и велел двум своим слугам сопровождать нас, когда мы пойдем покупать «тарантас», т. е. дорожный экипаж. Потом мы пошли по длинным прямым улицам[140], протянувшимся через весь город, и, удивившись после оживленных Москвы и Нижнего его тишине и отсутствию прохожих, уселись на кремлевском валу. Облака уже заволакивали небо, но луна, почти полная, продолжала сопротивляться темноте, а рассыпанные внизу огни города делали Казань более живой, чем днем. Сидя в потемках, да еще и на валу Казанского кремля, следовало бы молчать, но то ли ночь, то ли вид старинной татарской башни и общее впечатление от города развязали мне язык, и я как-то сам собой стал рассказывать своим спутникам о древней истории, болгарах, финских, славянских и индогерманских миграциях, причем мое красноречие явно превосходило мои познания в этих вопросах.

Глава II

Казань. – Тарантас. – Сибирский тракт. – Русские ямщики. – Дороги. – Грозящие опасности. – Сибирская каторга. – Пермь.

Как известно, Казань раньше была столицей татарского ханства, обычно называемого Казанским царством. Основал ее примерно в середине XIII в. почти в двенадцати верстах от нынешнего города Батый или один из его сыновей. Старый город был сожжен в 1391 г. великим князем Василием Дмитриевичем[141], а сорок лет спустя здесь поселился хан Золотой Орды, изгнанный из своих владений[142]. С тех пор на этих землях не было покоя, и после полуторавековых войн, предательств и кровопролитий Казань была взята Иваном Васильевичем[143] и окончательно вошла в состав России, а татары стали жить в отдельном квартале в нижней части города близ небольшого оз. Кабан. В ходе гражданской войны в 1774 г. Казань была сожжена, но затем восстановлена Екатериной II.

Говорят, что в Казанской губернии насчитывается 230 тыс. татар, а в самой Казани их примерно 13 тыс., или треть всех горожан. Приблизительно две-три тысячи татар – крещеные. Татарское население преимущественно занято выделыванием кож и мыловарением. Хорошее магометанское образование татары стремятся получать в Каргале – селе, находящемся в двенадцати верстах к северу от Оренбурга[144], или в Бухаре.

Казань, между прочим, славится производством экипажей[145]. Спрос на них довольно высок, так как отсюда идет самый лучший почтовый путь на восток. Прокладка железной дороги между Петербургом и Москвой, нового шоссе до Нижнего и организация пароходного сообщения по Волге связали столицу страны с восточными губерниями и Сибирью через Казань, упразднив прежний маршрут через Кострому и Вятку.