Англичане в допетровской России

Покровительство англичанам со стороны Бориса Годунова продолжалось и в последующие годы. Раздосадованная неуступчивостью царя Федора в отношении привилегированного положения английского купечества в Русском государстве, Елизавета в апреле 1590 г. направила грамоту царю. В ней королева сетовала, что «братская любовь», в которой царь ее уверял, «внезапно изменилась», что видно из «унизительного» обхождения с ее посланником Флетчером. Подобного обхождения «не дозволял себе в отношении к нашему государскому высочеству, — продолжала королева, — ни один государь в Европе; с ним (посланником) обращался самым оскорбительным образом ваш начальный человек или дьяк Андрей Щелкалов, который оказывает себя давнишним врагом наших подданных, а теперь назначен и судьею и участником в тех делах, о которых наш посланник должен был вести переговоры. Такие оскорбительные поступки дают нам справедливый повод подозревать, что ваше высочество не столь хорошо к нам расположены, как мы того заслуживаем. Со времени кончины… Ивана Васильевича нашему государскому высочеству было оказано много разных оскорблений и нашим подданным, торгующим в ваших государствах чинимы были многразличные и непрестанные обиды; в нашем государском терпении мы их оставляли и преходили молчанием, думая, что они будут прекращены и вознаграждены государскою и братскою любовью, которую вы нам свидетельствовали. Но ныне мы доведены до такой крайности, что едва ли нам можно долее их терпеть». А далее Елизавета почти в категорической форме заявляла, что желает «решительно знать» от царя: «Учинены ли они с вашего государского ведома, или сделаны теми, которые на службе вашего величества и которые скорее желают между нами вражды, чем братской любви и приязни»[168].

Одновременно с грамотой, адресованной царю, Елизавета направила послание и Борису Годунову, в котором просила его «не только умирить неудовольствие царя», но также «сохранить и еще более распространить княжескую благость» к английскому посланнику Флетчеру. По-видимому, Годунов исправно выполнил данное ему королевой поручение, во всяком случае, в августе 1592 г. королева в одной из грамот благодарила Годунова «за оказываемое аглинскому купечеству покровительство». В ответ Годунов обещал «принять живущих в России аглинских купцов всех под свое защищение». Более того, Борис Годунов проявил собственную инициативу и обратился в июле 1591 г. с письмом к главному казначею королевства лорду Уильяму Берлею, в котором заверял, что «наперед не будет даваемо повода к обиде гостей… королевны Елисаветы, не будут они ни к чему принуждаемы, и не станут у них спрашивать пошлины или долгов, как было до сих пор: все это по их прошенью и челобитью уже велено отложить». Годунов напомнил казначею, что именно он лично «молил его величество (царя) за них, чтобы их не беспокоить впредь этими делами и чтобы их принять под милостивую руку». А далее он выражал свою готовность по просьбе казначея выступать и впредь «ходатаем» у царя за англичан во всех случаях и «оказывать им свое доброжелательное содействие». Кроме того, Годунов обещал, что по его распоряжению «все его величества приказные и начальные люди будут о них иметь заботу: царское милостивое к ним жалованье никогда таковым не бывало каково ныне»[169].

Неудивительно, что англичане всячески стремились задобрить своего «лорда-покровителя». В Сборнике документов императорского русского исторического общества помещена «Роспись подарков», привезенных английскими купцами Борису Годунову. В указанном списке значилось: 9345 золотых монет, 71 изумрудных камней, две запонки с камнем, одна с агатом, две золотых пуговицы с камнем, золотой перстень с изумрудом, 14 позолоченных серебряных стопок, 100 жемчужин, а также запонка золотая с камнем, на котором «вырезана образина (портрет) королевны»[170].