Англичанин Сталина. Несколько жизней Гая Бёрджесса, джокера кембриджской шпионской колоды

Позже Горонви Рис писал: «Помимо политической деятельности Гай вел очень активную, чрезвычайно неразборчивую и, пожалуй, даже грязную сексуальную жизнь. Он был груб и даже жесток с любовниками, но его сексуальное поведение имело и привлекательные аспекты. Он был в высшей степени притягателен для представителей своего пола и не имел запретов, характерных для молодых людей его возраста, образования и социального положения… В этом он отличался от своих кембриджских друзей, которые почти все были гомосексуалисты, но намного более застенчивые, чем Гай, не верящие в свои силы и потому менее успешные в сексуальных авантюрах. …Раз или два он переспал со всеми своими друзьями, а также со всеми, кто этого хотел и не был физически отталкивающим. Сделав это, он освободил многих из них от комплексов и ограничений.

Подобные связи не длятся долго, но Гай обладал способностью удерживать привязанность людей, с которыми он спал, и также каким-то странным способом сохранять нечто вроде постоянного доминирования над ними. Это положение укреплялось тем, что еще долго после того, как связь закончилась, он помогал друзьям наладить их сексуальную жизнь, которая их часто не удовлетворяла, выслушивал рассказы об их эмоциональных трудностях и даже, если надо, находил для них подходящих партнеров. …Нельзя не задаваться вопросом, чем он руководствовался, оказывая услуги друзьям, – искренним желанием помочь или сознательным (или бессознательным) стремлением доминировать»[253].

В его успехе есть, судя по всему, помимо мальчишеского очарования, другой элемент, что подтверждают два его бывших любовника. Джеймс Лис-Милн поведал: «Стюарт Престон рассказал мне, что Гай Бёрджесс обладал достоинством, которое надо было видеть, чтобы поверить. Это было секретное оружие его очарования. Любой обладатель такого достояния был обречен на успех. Да, сказал я, но ведь не с любым человеком. Нет, с любым, сказал С. Он наверняка был очень грязным, сказал я. Очень, подтвердил он[254]. А Брайан Ховард признался Гарольду Эктону, «что его достоинство имеет гигантские размеры. Настоящая громадина. Этим можно объяснить его успех в некоторых сомнительных кругах»[255].

«Бёрджесс находил любовников среди представителей всех социальных категорий, писал его советский куратор. Он явно предпочитал водителей грузовиков и других рабочих. Им он, как правило, платил за секс. Ему нравилась их компания, и он нередко подвергал их безжалостному допросу о том, как они справляются с депрессией»[256]. Представляется интересным, что, несмотря на его желание доминировать и контролировать все, по признанию его постоянного партнера, в любви он предпочитал пассивную роль. «Ему нравилось, чтобы его трахали, как женщину»[257].

Хьюит не писал о садомазохистских тенденциях Бёрджесса, которым он часто потворствовал в поездках. В августе 1937 года, к примеру, Бёрджесс в составе группы, куда входил Брайан Ховард, был в Зальцбурге, где вся компания нарядилась в ледерхозен (национальная одежда баварцев и тирольцев), и «Брайан хлестал Гая за столом красными плетками. Брайан использовал Гая – то смеялся с ним, то замахивался, чтобы ударить его. Сидя во главе стола, он был как погонщик десятка мулов. Его плеть доставала по всей длине стола, поощряя одних, ударяя других. К Гаю он был особенно беспощаден, но Гаю это нравилось…»[258]. Однако случайные сексуальные связи Бёрджесса привели к закономерному результату. В январе 1937 года он подхватил сифилис и был госпитализирован для весьма болезненного лечения[259]. В следующем году врач Бёрджесса, Пьер Лансель, написал справку для Би-би-си, удостоверяя, что «мистер Гай Бёрджесс был сегодня на приеме и я порекомендовал ему… отпуск, учитывая состояние его нервной системы»[260]. Истина заключалась в том, что он был арестован и обвинен в сексуальных домогательствах на вокзале Паддингтон. Как говорили друг другу завсегдатаи Честер-сквер, «Гай встретил свое Ватерлоо на вокзале Паддингтон»[261].

Истец утверждал, что соответствующая записка была подсунута под перегородкой между кабинками в туалете. Бёрджесс со своим всегдашним высокомерием ответил, что занимался своими делами, читая «Мидлмарч» Джордж Элиот, когда кто-то просунул под перегородку записку с грязным предложением. А он всего лишь взглянул на нее и вернул обратно. После сверки почерков его оправдали, но эпизод привел к нервному срыву, и он посчитал себя вправе покинуть страну. Часть «отпуска» он провел с Блантом в Париже, а потом вместе с матерью и Блантом перебрался в Канны[262].

Там он познакомился с семнадцатилетним Питером Поллоком, которого Хьюит назвал «потрясающим… самым красивым юношей, которого мне доводилось видеть»[263]. Он был наследник инженерной компании Accles & Pollock, только что окончил школу и остановился в том же отеле вместе со своим овдовевшим дедушкой. «Он был сражен мной наповал, вспоминал Поллок, Энтони тоже. Но Гай был первым». Между Бёрджессом и Поллоком немедленно началась связь, хотя Питер был очень неопытным[264].