Англичанин Сталина. Несколько жизней Гая Бёрджесса, джокера кембриджской шпионской колоды

Британцы получили аналогичное послание в августе, хотя слегка переделанное, чтобы отвечать британским интересам. Первая реакция Форин Офис – заметка Бёрджесса, который отметил, что «довольно широкое распространение этой информации Чжоу и его выбор журналистских каналов делают позицию очевидной». Он также указал: «Я и мои друзья занимаем умеренную позицию; давайте сотрудничать, чтобы держать экстремистов подальше… прием, который широко использовали японцы и нацисты для получения уступок, даже когда в действительности проводилась враждебная политика»[607]. Хотя Коутс и политический советник Эслер Денинг были готовы поверить, что это искренний подход, Бевин, став на сторону Бёрджесса, но используя аналогию поведения советских сателлитов, отверг ее.

В августе 1949 года комитет постоянного заместителя министра выработал два документа, оценивая перспективы регионального сотрудничества на Дальнем Востоке. Он пришел к выводу, что скромные военные ресурсы страны делают прямое вмешательство в антикоммунистическую борьбу невозможным и защитой Юго-Восточной Азии должен заниматься сам регион. Документы комитета были переданы Бёрджессу для отправки в Нанкин, но потерялись. Признание нежелания британцев вмешиваться, вероятно, было довольно ценным для русских[608].

Тем летом Бёрджесс выступал в летней школе Форин Офис в Оксфорде, где были представитель МИ-5 Э.Х. Карр и Малколм Макдональд. Когда Артур Мартин весной услышал его беседу с офицерами МИ-5 и МИ-6, он счел Бёрджесса «умным парнем. Даже более того. Он обладал природным магнетизмом»[609]. Теперь впечатления были неоднозначными. Гай Лидделл записал в своем дневнике: «Там был Гай Бёрджесс из Форин Офис. И он вовсе не так уж хорош». А Билл Фридман из военной разведки вспоминал Бёрджесса «сидящим на полу… Он выглядел грязным. …Нечисто-плотный маленький человечек с грязными ногтями землекопа. Я вижу, как он сидит там… в башмаках и пуловере. Но, кстати, несмотря на отталкивающую внешность, он очень остроумен и благоразумен»[610].

1 октября 1949 года была создана Китайская Народная Республика, и Мао стал председателем правительства страны. На следующий день Советский Союз установил дипломатические отношения с новой республикой. Британцы некоторое время колебались, зондируя почву в Содружестве и других странах, но в январе 1950 года сделали то же самое. В следующем месяце правительства СССР и Китая подписали тридцатилетний договор о дружбе, который также предусматривал передачу займа размером 300 миллионов долларов Китаю. Бёрджесс проанализировал реакцию и заявил, что это видимая часть рисунка в «хронологическом ковре» отношений между двумя странами, показывающая «тщательное, успешное и детальное китайско-советское планирование и координацию нескольких последних мероприятий». Бёрджесс считал договор рассчитанным на «укрепление а) китайско-советских отношений против Запада, и б) позиции китайских коммунистов и в Китае, и в дальневосточных освободительных движениях»[611].

25 июня 1950 года 175 тысяч северокорейских солдат пересекли 38-ю параллель и направились к Сеулу. Так началась корейская война. Бёрджесс уже в который раз оказался в центре мировых событий.

Глава 26. Дисциплинарная акция

14 февраля 1949 года Гарольд Николсон написал Робину Моэму: «Здесь все по-прежнему, за исключением одного события. Событие заключается в том, что Гай Бёрджесс, выйдя в полночь из ночного клуба, свалился с каменной лестницы, сломал локоть, сильно ушиб голову и три ребра. С ним был мистер Фред Уорнер, который погрузил его, окровавленного, в такси и отвез домой. Гай был без чувств, и Фред (который, судя по всему, был изрядно навеселе) стал звонить всем известным ему докторам. Ответа он не получил и всю ночь оставался со стонущим Гаем. На рассвете он добрался до Джеки, и в конце концов, совместными усилиями, они нашли доктора, который отвез Гая в госпиталь Мидлсекса, где он теперь находится под наблюдением – терпеливый и смелый. Ты и я – если с кем-то из нас приключится нечто подобное – будем звонить в госпиталь и вызывать карету скорой помощи. Это не пришло в голову Фреду, который теперь испытывает чувство вины и стыда из-за своей некомпетентности»[612].

Речь шла о Ромилли-клубе (раньше он назывался Le Boeuf sur le Toit), и Бёрджесс свалился с лестницы после пьяного поединка с Уорнером. Ему рекомендовали отдых и восстановление сил, и, проведя десять дней в госпитале, Бёрджесс поехал с матерью сначала в Уиклоу в Ирландии, а потом в Дублин – в отель «Шелбурн».

Там его увидел писатель Теренс де Вер Уайт.