Англичанка

Инструкции, должно быть, набрали на клавиатуре заранее, потому что голос разразился непрерывным потоком слов: Габриелю велели открыть багажник и выбросить ключ от машины в поле справа. Потом пройти примерно три километра по дороге, найти темно-синий «ситроен С4», в багажнике которого и лежит Мадлен. Ключ от «ситроена» спрятан в магнитной коробке, та — в нише левого переднего колеса. Габриелю запретили выключать телефон, пока он не доберется до машины. Запретили приводить полицию, поддержку, запретили хитрить.

— Так не пойдет, — сказал Габриель.

— У тебя пятнадцать минут.

— А потом что?

— Ты теряешь время.

Перед мысленным взором встал образ: Мадлен в своей камере, царапает себе руки.

— Больше я здесь не выдержу.

— Знаю.

— Вы должны меня забрать.

— Заберу.

Габриель выбрался из машины и зашвырнул ключи так далеко, что те вроде бы упали в воду. Потом включил на телефоне секундомер и побежал.

— Сделка в силе? — спросил голос.

— Да.

— Тогда торопись, — посоветовал голос. — Пятнадцать минут — не то девчонка умрет.

28 Па-де-Кале, Франция

Три километра — это чуть меньше двух миль, семь с половиной кругов по четырехсотметровой беговой дорожке. Бегун мирового класса способен покрыть такое расстояние менее чем за восемь минут; спортсмен-любитель — где-то за двенадцать. Однако для мужчины среднего возраста в джинсах и кожаных туфлях, которому дважды стреляли в грудь, три километра за пятнадцать минут — испытание то еще. И то если бежать ровно три километра; если расстояние окажется на пару сотен метров длиннее, Габриель может не сдюжить.

Слава богу, дорога была ровная и с легким уклоном, потому что спускалась к морю. Правда, в лицо дул сильный ветер. Подгоняемый всплеском адреналина и гнева, Габриель сорвался с места на безумный спринт, однако через сотню метров пришлось перейти на скорость где-то семь миль в час. В правой руке он сжимал телефон, тогда как левую старался не напрягать. Дыхание сперва было ровным, потом сбилось, в горле появился привкус ржавчины. А все Шамрон виноват! Шамрон со своими проклятыми сигаретами.

Дождь хлестал Габриелю в лицо.

За промышленным зданием не было ничего: ни домиков, ни фонарей, только черные поля, заросли кустарников да пунктирная белая линия по краю дороги, что вела Габриеля во тьме. Пробелы и полосы по длине совпадали. Ориентируясь на линии, Габриель старался держать ритм шагов: два шага — на линию, два — на пробел. Пятнадцать минут на три километра.

— А потом что?

— Ты теряешь время.

Через пять минут икры стали твердыми, как гранит; Габриель потел под тяжестью кожаной куртки. Он попытался снять ее на бегу, но не смог — пришлось остановиться. Раздевшись и зашвырнув куртку в поле, Габриель побежал дальше. Впереди на горизонте вспыхнул купол желтого света. Затем над гребнем невысокого холма показались габаритные огни автомобиля — тот несся навстречу Габриелю на высокой скорости. Это был небольшой фургон, потасканный, бледно-серого цвета. Когда машина пронеслась мимо, Габриель заметил в кабине двух человек — оба в лыжных масках. Вымогатели отправились за выкупом. Габриель не стал даже смотреть им вслед. Он, стараясь не думать о жжении в икрах и противном дожде, пошел дальше. Два шага на линию, два — на пробел. Пятнадцать минут на три километра.

«С ее смертью вам откроется правда…»

Одолев подъем, Габриель увидел впереди цепочку огней — огни Одресселя, небольшой прибрежной деревушки к югу от маяка на мысе Гри-Не. Габриель взглянул на секундомер: прошло восемь минут, осталось семь. Ноги заплетались, затылок немел. Ну вот, думал Габриель, запустил себя. Мысленно он перенесся в Вену, к машине, припаркованной у кромки заснеженной площади, — ее двигатель завелся не сразу, потому что часть заряда из аккумулятора забрал детонатор. Габриель взглянул на дисплей телефона. Прошло девять минут — шесть осталось. Два шага на линию, два — на пробел.

Габриель поднес трубку к уху.

— Забрали деньги?

Через несколько секунд голос ответил:

— Забрали. Большое спасибо.

Голос тонкий, безжизненный, запинающийся… и все же в нем звучало злорадство.

— Дайте больше времени, — крикнул он в трубку.

— Невозможно.

— Я не успею.

— А ты постарайся.

Габриель взглянул на секундомер: прошло десять минут, пять осталось. Три шага на линию, три — на пробел.

— Подожди, Лиа, — прокричал Габриель в ночь. — Не заводи машину, не поворачивай ключ.

***