Англия и Франция: мы любим ненавидеть друг друга

Нигде не упоминается о том, что юная Мария, королева Шотландии, получила такого рода образование у Дианы, которая, ко всему прочему, была высокообразованной женщиной и великолепным собеседником. Но Мария провела немало времени в любовном гнездышке Дианы, романтическом замке Анэ в Нормандии, который незаслуженно обойден вниманием иностранных туристов, вероятно, потому, что находится слишком далеко от Луары. Минутой славы стало для него появление в первых кадрах фильма «Шаровая молния», четвертой серии бондианы, как места встречи агентов злодейского СПЕКТРА. Забавно наблюдать, как враги Бонда строят планы уничтожения мира с помощью атомных бомб, зная о том, что когда-то в залах замка Анэ играла Мария, королева Шотландии.

При королевском дворе Мария быстро приобрела французский стиль и лоск, стала носить яркие платья, чулки и туфли, питая особую любовь к перчаткам из лайковой кожи. Разумеется, ее образование распространялось и на интеллектуальные материи. По прибытии во Францию Мария говорила в основном на шотландском диалекте, который для французских ушей звучал слишком варварски [53], но вскоре стала бегло говорить по-французски, а помимо этого выучила итальянский, испанский, латынь и греческий.

Будущая королева должна была освоить и придворные искусства, так что Мария старательно разучивала французские танцы и песни, а помимо этого начала писать стихи, когда эмоции закипали в ее гэльской душе. Кстати, поэзия превратилась в ее настоящую страсть в более поздние годы.

Но, несмотря ни на что, Мария не забывала своих корней, хотя ее воспоминания о Шотландии стали совсем размытыми. Когда однажды она решила позабавить двор, нарядившись шотландкой, на ней оказался костюм из небрежно наброшенных животных шкур. Судя по всему, в ее представлении соотечественники больше походили на неандертальцев.

Марии исполнилось пятнадцать, когда в 1558 году она получила известие о том, что порт Кале отбит у англичан одним из ее дядей по линии Гизов. Подвиг родственника еще больше возвысил ее при французском дворе. И дабы закрепить эту победу, следовало поторопиться выдать ее замуж за молодого принца Франциска: этот брак должен был стать последним франко-шотландским гвоздем, забитым в английский гроб.

К пятнадцати годам Мария уже стала настоящей француженкой и принцессой ослепительной красоты. Да и было чем восхищаться. Шесть футов роста, лебединая шея, которую она унаследовала от матери, модная по тем временам бледная кожа, несмотря на любовь к активному времяпрепровождению на свежем воздухе, в частности к охоте. Ее волосы, в детстве светлые, постепенно приобретали богатый темно-рыжий тон, а в карих глазах появлялось все больше блеска. Она обладала обаянием, остроумием и мелодичным голосом (теперь, когда избавилась от грубого шотландского акцента).

И Мария была достаточно самоуверенна, чтобы настоять на том, что ее красоту лучше всего способно подчеркнуть белое свадебное платье. Кто-то скажет, что это довольно традиционное желание целомудренной невесты, но в то время это был смелый, даже вызывающий выбор, поскольку белый цвет считался цветом траура для французских королев. Если бы Мария знала, какая участь постигнет трех ее будущих мужей, она определенно согласилась бы с тем, что слегка искушает судьбу своим капризом.

Как бы то ни было, ее просьбу удовлетворили, но лишь потому, что, выигрывая с замужеством, она проигрывала во всем остальном. Брачный контракт между французским и шотландским королевскими дворами был вопиюще неравноценным. Начать с того, что Мария должна была передать свои права на английский трон Франциску, своему французскому мужу. Кроме того, Шотландия обязалась расплатиться за всю помощь, полученную от французов в течение нескольких столетий: злодейская уловка, направленная на то, чтобы шотландская казна перекочевала в карманы Генриха II. И в довершение ко всему, Франция и Шотландия должны были объединиться под короной короля Франциска. Да-да, Шотландии предстояло стать французской колонией. Если бы все это осуществилось, сегодня Шотландия вполне могла быть спа-курортом для парижан, а Франция предъявляла бы свои права на изобретение виски. Хуже того, французы были бы вызывающе хороши в гольфе, как и во всех других индивидуальных видах спорта.

Мария была еще только подростком, но, похоже, знала, на что шла, когда выводила подпись «Мари» под брачным контрактом. Проще говоря, это было чистой воды предательство суверенитета ее родины.

Ох, уж эти родственники

Это был очень насыщенный событиями период жизни Марии. После захвата Кале и собственной свадьбы Мария узнала о смерти своей двоюродной тети, тоже Марии. В ту пору примитивной медицины потеря родственника никого не удивляла, но та, другая Мария, была не просто родственницей — она была королевой Англии.