Англия и Франция: мы любим ненавидеть друг друга

Один сильно нуждающийся эмигрант, Брийя-Саварен [83], отправился в Коннектикут, где его приняла на постой американская пара, имевшая четырех дочерей. Это ли не мечта для свободного француза, подумаете вы, но его любовные инстинкты, похоже, заглушал самый примитивный голод. Брийя-Саварен ходил на охоту, но очень часто подстреливал индюшек и белок. Однажды девушки надели свои лучшие платья и спели для него «Янки-дудл». Но, вместо того чтобы ломать голову над тем, какую из хозяйских дочерей раздеть, он, по собственному признанию, «пока они пели, все думал о том, как приготовить подстреленную индейку». И, словно еще раз доказывая, что французов еда интересует больше, чем секс, он добавляет, что «индюшачьи крылышки были поданы в промасленной бумаге, а белок отваривали в мадере».

Брийя-Саварен, казалось, был вполне доволен приютившей его страной. Как-то вечером он обедал в компании с двумя англичанами и с неудовольствием наблюдал, как бритты напиваются до чертиков, пока он смакует пищу. После обеда англичане спели «Правь, Британия!» и вырубились, свалившись под стол. Похоже, английские туристы не слишком изменились за двести лет, прошедшие с тех пор, и именно они в свое время убедили Брийя-Саварена, что по ту сторону Атлантики ему повезет гораздо больше.

Мудрые слова от Берка

Эмигрантам, может, и приходилось несладко среди не таких уж сердобольных бриттов, но в ноябре 1790 года у них появился весьма респектабельный союзник.

Эдмунд Берк, шестидесятиоднолетний бывший член парламента, известный юрист и политик, родился в Дублине, но долгое время заседал в лондонском Парламенте и в 1774 году произнес знаменитую речь о необходимости ослабления диктаторского режима управления американскими колониями. Впрочем, его советы были успешно проигнорированы [84], и два года спустя американцы восстали.

Зная об его симпатиях к демократии, от Берка ожидали поддержки революционных преобразований во Франции, но его книга «Размышления о революции во Франции» доказала обратное. Рассуждая о попытках вылечить экономические и политические болезни Франции неоправданной жестокостью, он пришел к выводу, что с Революцией явно что-то не так.

«При виде того, что происходит в этом чудовищном трагикомическом спектакле, — пишет он, — где бушуют противоречивые страсти, зритель поочередно оказывается во власти презрения и возмущения, слез и смеха, негодования и ужаса».

Взволнованный охватившим Париж насилием и страхом, он вопрошает: «Были ли необходимы все эти мерзости? Явились ли они неизбежным результатом отчаянных усилий смелых и решительных патриотов, вынужденных переплыть море крови, чтобы достичь мирного берега цветущей свободы?» И сам же отвечает: «Нет! Ничего подобного. Источником их жестокости был даже не страх. Она явилась результатом уверенности в полной личной безопасности. Она толкала их на государственную измену, позволяла грабить, насиловать, убивать, устраивать кровавую резню и множить пепелища в разоренной стране». Эта точка зрения не нашла поддержки, напротив, Берк спровоцировал взрыв негодования в среде политических пустозвонов. Громче всех звучал голос Томаса Пейна, английского революционера, одного из отцов-основателей Соединенных Штатов. Пейн ответил в марте 1791 года публикацией своего трактата «Права человека», в котором обвинил Берка в «страхе перед тем, что Англия и Франция перестанут быть врагами» и потоке «злобы, предрассудков, невежества и ярости».

Пейн защищает французов от обвинений Берка в том, что они восстали против «мягкого и законопослушного монарха», подчеркивая, что «монарх и монархия есть разные вещи; и именно против деспотизма последней, а вовсе не против личности или принципов правителя началось восстание, и революция осуществилась».

Пейн решительно критикует монархию в целом и британскую систему правления в частности. Он разделяет идеалы Французской революции и предсказывает «политическое счастье и национальное процветание» в этой стране.

Он подкрепил свои слова делом и отправился во Францию на поддержку Революции, притом что ни слова не знал по-французски… Хотя, вполне возможно, его отъезд был связан исключительно с тем обстоятельством, что британские власти открыли на него охоту за подстрекательство к бунту.

Ответ Пейна, пожалуй, самый известный отклик на книгу Берка, хотя на самом деле первой отреагировала писательница-феминистка Мэри Уоллстоункрафт, которая опубликовала свой труд «Защита прав мужчины» спустя всего три недели после «Размышлений» Берка. Поскольку книга была написана так быстро, ее раскритиковали за сумбурность. И поскольку написала книгу женщина, современники мужского пола осудили ее за излишнюю эмоциональность (как только узнали ее имя, ведь первое издание вышло без имени автора).