Англия и Уэльс. Прогулки по Британии

Мы распрощались. Мистер Сполдинг остался стоять на пороге; в руках он держал каменное лезвие топора, которое пытался прикрепить к крепкой рукояти при помощи сыромятных полос бычьей кожи. Закончив работу, он покрутил в руке топор и, похоже, остался доволен его балансом. Таким оружием не составит труда отогнать не в меру любопытных охотников за чужими секретами. Мне мистер Сполдинг показался похожим на первобытного жителя, который — с твердостью, достойной его кремневого оружия, — защищает и вход в темное нутро своей пещеры, и суть своего изобретения. Если б я был более убежденным сторонником теории о реинкарнации душ, возможно, ему не удалось бы так просто от меня отделаться.

А впрочем, кто знает… Очень может быть, что жертвой оказался бы я сам — учитывая великолепный баланс его кремневого топора!

Глава двенадцатая Дамы и кавалеры

Я сижу на берегу Эйвона неподалеку от Стратфорда; свожу знакомство с новым поколением цыган; посещаю Ковентри, Кенилворт, Уорик и наконец-то завершаю свое путешествие.

1

Ах, эти узкие тропинки Уорикшира, эти могучие деревья, маленькие горбатые мостики, перекинутые через крошечные ручейки! Все это приметы моего далекого детства. В этом краю сохранилось множество очаровательных деревушек, таких как Уэлфорд-на-Эйвоне, где люди до сих пор говорят на языке елизаветинских времен и по праздникам устанавливают на центральной площади майский шест. Здесь по-прежнему выращивают самую крупную и сладкую клубнику в графстве и добывают великолепнейший мед из соломенных ульев; именно здесь много лет назад я впервые увидел человека в рабочем халате пасечника. В этих краях стоит деревушка Бидфорд — «пьяный Бидфорд», как ее называют — где прежде жила одна древняя старушка с лицом, как сморщенное яблоко. Помнится, она любила прогуливаться под своим розовато-сиреневым зонтиком и демонстрировать всем желающим любимую яблоню Шекспира. В тени этого старого раскидистого дерева великий поэт якобы отсыпался после бурной ночи, проведенной на постоялом дворе «Сокол».

Мне знакомы также деревни из небезызвестного стишка (несомненно, принадлежавшего Шекспиру):

Педворт с дудкой, танцор Марстон,
Чертов Хиллборо, тощий Графтон,
Эксболл, папист Уиксфорд,
Нищий Брум и пьяный Бидфорд.

Что касается меня, я бы не рискнул заново посетить эти места, даже при наличии свободного времени.

Нет, когда-нибудь я обязательно приеду и проведу здесь целый месяц. Но это будет в июне, когда в Уэлфорде наливается сладким соком клубника.

Я считаю глупейшей ошибкой возвращаться в места, где вы были счастливы в молодости. Лично мне Стратфорд-на-Эйвоне запомнился этаким райским уголком, где царит вечный май, соловьи рассыпают серебряные трели в темных купах деревьях, а река Эйвон лениво несет свои воды под старым мостом, выстроенным Хью Клоптоном. Я был в ту пору ужасно молод; вставал с рассветом, гулял по росистым лугам, сбивая цветы калужницы болотной, и читал вслух стихи Шекспира, повергая в удивление местных коров. Я был юным, голодным и восторженным. Только молодость знает; только молодость способна на такой накал страстей.

Как-то ночью я едва не убил Марию Корелли. Это была совершенно фантастическая лунная ночь:

В такую ночь Дидона, с веткой ивы грустно стоя
На берегу морском, манила друга
Вернуться в Карфаген[55]

.

Мой взгляд был прикован только к этой великолепной луне, поэтому неудивительно, что я со всего размаху врезался в знаменитую гондолу Корелли. Помимо этого несчастного случая мне вспоминается мистер Фрэнк Бенсон — такой, каким он был в ту пору — местное божество, распорядитель и первосвященник шекспировского фестиваля. Его часто видели разъезжающим на допотопном велосипеде. Я помню, как он призывно махал мне, стоя посреди увешанного окороками склада (по совместительству офиса Фрэнка). Как я сидел на клети от сахара и с благоговением слушал его разглагольствования о том, что только Стратфорд — привычное место встречи англоговорящего мира — способен исцелить индустриализм и снова принести счастье в Англию. Мы можем сделать весь мир счастливым, обучив его «моррису» и народным песням и приучив посещать Мемориальный театр. С этой прекрасной верой юные пилигримы снова смогут возродить добрую старую Англию — с ее ручными прялками и прекрасными девами в свободных одеждах, играющими на клавикордах. Прекрасная идиллия… Но вскоре грянула война, и всему пришел конец.