Английская лирика первой половины XVII века

Достойный зритель! Пристально воззри:
Под сим рисунком надпись разбери,
И все ль на месте здесь? Реши
И восхищаться не спеши.
Ты скажешь: «Это — Серафим,
А вот — Тереза перед ним».
О, зритель! Мой совет прими:
Порядок их перемени,
Ведь, их местами поменяв,
Ты будешь совершенно прав.
Ее

— смени скорее им,Зови святую — Серафим!Художник, ты ума лишен:
Ее стрелу — подъемлет он!Но мы-то сразу различим,
Что дева — этот Серафим.
Огонь сей женствен, словно он
Ее любовью разожжен.
О, как мечта твоя бедна,
Кисть — равнодушно-холодна!
Ты, видно, впавши в забытье,
Создал его— как тень ее:Жена — она имеет мужа вид,
Но подо льдом — огонь любви горит!
Что ж, идеал, наверно, твой
Бессильный, женственный святой!
Бездарный, если б ты стяжал
Сей лучезарной книги жар,
Ты ейбы отдал полный сводВсех серафических красот:
Все пламя юное красы,
В лучах — ланиты и власы,
Свет крыл, прозрачные персты…
Она блистанье красоты
Величьем сердца обрела,
И ей — горящая стрела!
По праву возврати скорей
Ему— румянец, пламя — ей,Всю низость оскорбленья смой:
Твой Серафим — да станет мой!Пусть впредь не будет места злу:
Ему— вуаль, а ей— стрелу!Вуалью сможет он тогда
Скрыть краску гнева и стыда
Пред тем, что днесь у нас хвалим
Иного вида Серафим…
Ей дай стрелу — тебя она
Сразит (прекрасна и юна):
Ведь мудрый должен разуметь,
Что в этих стрелах — жизнь и смерть!
С твоей изящной пустотой
Сравню ль величье жизни той?
Пошлет стрелу — и мы узрим,
Что перед нами — Серафим!
Лишь горняя умеет рать
Такими стрелами стрелять.
Стрелу дай той, кем жар любви зажжен,
Вуаль — ему, чтоб не был постыжен!
Но, если снова рок судил,
Чтоб недостойный счастлив был,
Когда заносчивую ложь
Правдивой песней не проймешь,
Все торжество оставь за ним,А мойпусть страждет Серафим…Ему— весь блеск, могучий вид,
Сверканье крыл, пожар ланит,
Ему— стрелу в огне лучей…
Лишь пламенное сердце — ей!Да — ей! И с ним ей будет дан
Весь полный стрел — любви колчан.
Ведь для любви одно желанно
Оружье — собственные раны!
Слабейшее, в руках, любви оно
Сильнейшее. И сердце — пронзено…
О сердце-примиритель! Твой удел
В любви быть равновесьем ран и стрел.
Живи в сей книге, вечно говори,
Огнем — на каждом языке — гори.
Люби, и уязвляй, и умирай,
И, кровью истекая, покоряй!
Жизнь вечная проложит пусть свои
Пути — меж мучеников сей любви,
Раб этой страсти да впадет в экстаз,
Свидетельствуя о тебе — средь нас.
Яви же фейерверка мастерство
Над хладным камнем сердца моего,
Достань из необъятной книги дня
Все стрелы света! и стреляй в меня!
Пусть все грехи пронзят они в груди,
От моеговсего — освободиМеня, и будет благом сей грабеж,
Коль так меня ограбишь и убьешь…
О смелая, освободи меня
Всей силой светаи огня,Своей природой голубя, орла,
Всем, в чем жила и умерла,
Познанья пламенем, что ты пила,
Любови жаждой, что в тебе росла,
Тем, что пила, припав к рассветным чашам,
И дня последнего глотком жарчайшим;
Последним поцелуем, что вместил
Весь мир — и к Богу дух твой возвратил;
Тем небом, где живешь ты с ним
(Вся из огня, как Серафим);
Всем, что в тебеесть от НегоИзбавь меня от моего,Чтоб жизнь твоюя дочиталИ жить своеюперестал!..

Перевод Д. В. Щедровицкого