Английская ложь

В это время на другой стороне сада мадам Шейли разговаривала с неизвестным мужчиной. Спустя несколько минут, Гвен пригласила их пройти в имение: они оказались в помещении с парадной лестницей, отдалённо напоминающем вестибюль. Она тут же попросила снять верхнюю одежду и чувствовать себя как дома: её поведение было излишне трепетным, будто боялась сделать, что-то неправильно. Внутри имения стены были украшены многочисленными фресками и полотнами, украшающими стены. Одна живопись на стене заметно отличалась от других. Она висела на стене, наверху между лестницами, ведущих в разные стороны: на ней были изображены три молодые девушки, держащие в руках двух младенцев — Амелию и Алису. Неожиданно раздумья Крея прервал высокий статный мужчина, схвативший его за руку, когда тот хотел прикоснутся к фреске. На его левом глазу была черная повязка, а в руке он держал трость.

— Не смейте прикасаться к ней, — сказал он грубым голосом.

— Прошу вас отпустить мою руку.

Пустота… в его взгляде не было видно ничего. Гвен тут же выбежала из гардеробной и поклонилась.

— Простите меня за мою невнимательность, это я виновата, что не проследила за гостями, — мужчина посмотрел в её сторону, продолжая держать Крея за руку.

— Почему от тебя пахнет Дрэкхемом? — мужчина приподнял подбородок и надавил тростью на его ногу. — Его запах отчетливо исходит от тебя.

Крей не мог вспомнить это имя, кажется, он где-то слышал его. Амелия устала смотреть на это представление и топнула по паркету.

— Виктор! — раздался сильный голос по стенам.

— А, так это ты, понятно, — закончил мужчина и отпустил его руку.

— Я тоже рада видеть тебя, Виктор, — он повернулся и посмотрел на неё, прищурившись.

— Мамочка… — сказала Алиса, поднявшись по лестнице и подойдя к фреске.

В этот момент из другой стороны лестницы вышла Мадам Шейли.

— Слышала, вы уже успели познакомиться, — она была одета в домашнее черное платье с горжеткой.

— Хочу представить вас друг другу. Виктор, это Крей — дворецкий госпожи Амелии, он равен тебе по статусу, прошу тебя не своевольничать.

Услышав это, Виктор подвел руку к груди и наклонился с извинениями.

— Крей, он главный в имении в моё отсутствие, хочу, чтобы ты не злился на него. Он был лучшим другом Дрэкхема — отца Амелии…

— Должно быть вы проголодались с пути. — произнес Виктор и указал в сторону двери по коридору. — К вашему приезду мы накрыли на стол.

Они шли по длинному коридору: на стенах были вывешены картины в разных стилях.

— Вы любите рисовать? — спросил Крей, идущего впереди Виктора.

— В детстве я часто был в гостях у Дрекхема. Его мать была известной художницей: неудивительно, что он пошел по её стопам. По сей день в моих глазах всплывает одна картина, — Виктор подошёл к одной из картин. — Он обожал рисовать и всегда улыбался с кистью в руках, весь вымазанный в краске. На картине был изображен мальчишеского возраста отец Амелии.

— Папочка… — она улыбнулась и подошла к картине, тоскливо прикоснувшись рукой к рамке.

— Я нарисовал её чуть больше месяца назад: подумал, что она должна быть здесь.

Мадам Шейли стояла напротив и решила немного пройти вперед вдоль стен завешанных картинами. Пейзажи, натюрморты, живописи и…

— Матерь божья! Гвен! — обомлела она и прикрыла рот руками.

На стене висела картина в жанре Ню: обнажённая Гвен, играющая на скрипке. Все обернулись на картину, и Амелия не зная, что делать: прикрыла Крею глаза.

— Какие же взрослые всё-таки мерзкие! — сказала Алиса, крепко обняв своего кролика и отвернув голову, — Гвен рассмеялась и почесала голову, держа её за руку.

— Ну, это ведь искусство! Не нужно закрывать глаза на красоту, созданную богом, — она подошла и отодвинула руки Амелии от глаз Крея. — Виктор хотел нарисовать что-то экстравагантное, вот я и решила раздеться перед ним!

— Должен сказать, вы очень смелая девушка, — сказал ей Крей, рассматривая картину.

— Я куда смелее чем ты думаешь…

— Довольно! — Амелия поспешила пройти в гостиную подталкивая своего дворецкого со спины.

— А ты что думаешь, Виктор? — спросила его мадам Шейли, решившая рассмотреть картину с другой стороны: это оказалось даже интереснее, чем она думала.

— Не вижу ничего постыдного — мы знакомы много лет и состоим в теплых отношениях. — Я обязан ей своей жизнью…

«Женское тело — грех, но не яблоко. Не стоит противиться тому, чья красота была сотворена богом…»

Они прошли в гостиную: теплый свет от камина, большой деревянный стол, герб семьи Амелии над камином и темно — золотая софа с лежачим на ней котом по кличке — Росси. На гербе семьи было изображено Солнце, позади которого женщина, тянущаяся к небу: её глаза были закрыты повязкой.

— Прошу всех к столу! — сказала Гвен, раскладывая столовые приборы.

Запах крепкого кофе разносился вокруг — любимый напиток Виктора. На столе также стояло красное вино и резная шкатулка.

— Что в ней? — указав на неё пальцем спросила Амелия. — Не припомню, чтобы в них хранили что-то сладкое, — Виктор подошел к столу и взял шкатулку в руку.