Английская мадонна

— Я знал, что вы это скажете, — ответил граф. — А теперь, когда мы остались одни, — вы говорили, что вам нужно сообщить мне что-то важное?

— Д-да… верно…

Она внезапно смутилась и застеснялась того, что ей предстояло сказать. Но отступать было некуда. Она задержала дыхание и проговорила тоненьким голоском:

— Я знаю, милорд, что вы… попросили моего отца приехать сюда… потому что вы… хотели, чтобы он… отреставрировал ваши картины.

— Это правда.

— И вы намерены… заплатить ему… за это.

— Естественно!

На несколько мгновений Теодора ощутила, что не может проронить ни слова. Граф озадаченно смотрел на нее, не прерывая ее молчания. Собравшись с духом, она продолжила:

— Когда пришло письмо, папа был нездоров, и я вскрыла депешу. Но когда я рассказала ему о приглашении… то не стала показывать отцу письма.

— Почему?

— Потому, — чуть не плача выталкивала из себя слова Теодора, — что папа никогда в своей жизни не брал оплаты за реставрационные работы, которые он выполнял для друзей или даже в качестве услуги знакомым!

Граф выглядел еще более озадаченным.

— Я не понимаю, что вы мне говорите… Мне сказали, что ваш отец — лучший картинный реставратор в стране, и мой секретарь мне сообщил, что Александр Колвин согласился приехать и вернуть картинам, которые, как вы, полагаю, знаете, я недавно унаследовал, их утраченные качества.

Теодора слегка всхлипнула.

— Боюсь, что я… очень плохо… все объясняю, но из-за того, что мы так… сейчас… стеснены в средствах, нам нужны деньги… очень. Так что я буду очень благодарна, если вы… заплатите папе за все, что он сделает, пока будет здесь… но, пожалуйста, отдайте деньги… мне… и пускай он думает, что он… ваш гость.

На миг воцарилось молчание.

— Кажется, я начинаю понимать, — медленно проговорил граф. — Вы имеете в виду, мисс Колвин, что, в то время как ваш отец отчаянно нуждается в деньгах, он слишком горд, чтобы принять их.

— Да, так, — согласно кивнула Теодора, — и, если он подумает, что ему заплатят, боюсь, что он не только откажется принимать что-либо от вас… он просто уедет… сразу же!

— Может быть, присядем и поговорим об этом? — предложил граф.

Теодора с тревогой подумала, что он, наверное, увидел, как она дрожит от волнения и с усилием сцепила пальцы, чтобы контролировать себя. Ее беспокоило также то, что она производит впечатление предательницы, которая плетет интриги против собственного отца, но больше ничего нельзя было поделать.

Она уселась перед камином в одно из обтянутых кожей кресел и, садясь, бросила взгляд на Ван Дейка. Один лишь факт, что картина была так похожа на их собственную, позволил ей почувствовать себя в безопасности.

— Чего я не понимаю, — проговорил граф спустя мгновение, — так это того, что вы вчера вечером сказали мне про Ван Дейка, которым якобы владеет ваш отец, а он говорил в почти агрессивной манере, что, по его мнению, его коллекция так же хороша, как моя, если не лучше. Что все это значит?

— Мне представляется, граф, что большая часть картин в вашем замке передается по наследству без права отчуждения. Так?

— Как и ваши! — закончил за нее граф. — Разумеется! Мне просто не пришло в голову, что все так просто.

Когда он сказал это, Теодора поняла: граф не ожидал, что профессиональный реставратор картин окажется такой важной персоной, что все его имущество передается по наследству ему и последующим поколениям.

Ее оскорбило то, что он так подумал, она подняла подбородок и на какой-то момент почувствовала, как та самая гордость, которая воодушевила накануне ее отца, сметает ее собственную застенчивость.

— Колвины жили в Маунтсорреле, милорд, со времен правления королевы Елизаветы. Наш дом не такой большой, как ваш, но мы владеем коллекцией картин, упоминание о которой вы найдете в любом справочнике по живописи.

Теодора произнесла эти слова медленно, и, когда она окончила, ее глаза с вызовом встретились с глазами графа.

Она увидела в его глазах искорку, и он улыбнулся ей:

— Полагаю, я должен для начала извиниться за то, что неправильно понимал все с самого начала, и, возможно, чтобы оправдать себя, я должен возложить вину на моего секретаря.

Теодора не отвечала.

— Пожалуйста, простите меня и скажите, что вы хотите, чтобы я сделал.

— Если вам действительно нужна папина… помощь, — тихо заговорила Теодора, — не могли бы вы попросить его просто о… совете? Затем, если он предложит… отреставрировать ваши картины, примите это… с благодарностью, как если бы он делал это… бесплатно, как он будет думать.

Она остановилась и почувствовала, что продолжить разговор просто не в состоянии.

— Хорошо, я понял вас, и выплачу все, что причитается, — а это, по моим соображениям, немало, — вам, — согласился граф.

Теодора издала вздох, который, казалось, шел из самых глубин ее существа.

— Спасибо, — пробормотала девушка. — Мне совсем не нравится то, что я сейчас делаю, и папа был бы взбешен, если б узнал, но ничего иного я не могу предпринять.

— Вы в самом деле настолько бедны? — глядя на нее с участием, спросил граф.

И перевел взгляд на ее платье.