Английская Утопия

Ни одно из этих предложений не было совершенно новым. Метод Гаррингтона был скорее историческим, чем эмпирическим, поскольку он вводил установления, существовавшие ранее в античном мире и особенно в Венеции, которой он всегда восхищался. Новым было лишь их сочетание и предложение применить к управлению большим национальным государством, тогда как раньше ограничивались городами или замкнутыми корпорациями.

Гаррингтон хотел ввести демократию, не знающую злоупотреблений и бюрократии, но также ограждаемую от «безответственных поступков» простого народа, в который он, как и большинство дворянских политических мыслителей, верил мало.

Республика отнюдь не искоренила злоупотреблений. Уинстенли в красочном отрывке из своего «Закона свободы в виде программы» отмечал, что:

«Стоячая вода портится… Некоторые чиновники Республики, засидевшись на своем месте, так поросли мхом из-за недостатка в движении, что едва соглашаются разговаривать со старыми знакомыми»[48].

Чтобы этого избежать, Гаррингтон предлагал увеличить как можно больше число людей, фактически участвующих в управлении государством. Путем многостепенного голосования, имущественного ценза и двухпалатной системы он надеялся избежать «эксцессов» демократии.

Значительное место в «Океании» занимают речи в сенате и различные подробные проекты, не представляющие теперь большого интереса. Некоторые из них носят фантастический характер, как, например, явно несерьезное предложение населить Панопею (Ирландию) евреями, для которых она должна была сделаться новой родиной. Другие, наоборот, имели вполне практический смысл, как, например, организация Народной армии. Лишь немногие утопии привлекли к себе столько непосредственного внимания, как «Океания». Вокруг нее возникла огромная памфлетная литература, выступавшая за и против, а в последние годы Республики образовалась целая партия, члены которой вербовались главным образом среди сторонников светского крыла республиканцев. Из последователей Гаррингтона и его ближайших соратников можно назвать Генри Невиля, Генри Мартена, Олджернона Сиднея и Джона Уайлдмэна, прежнего лидера левеллеров. В парламенте, собравшемся в январе 1659 года, было не меньше десяти-двенадцати членов, открытых сторонников Гаррингтона, не упускавших случая выдвинуть свои конституционные предложения.

В том же году Гаррингтон основал «Рота-клуб»[49], вероятно первое в Англии собрание для политических прений. «Рота-клуб» был учрежден в строгом соответствии с принципами Океании. Этот клуб представлял удобную трибуну для совершенно свободных выступлений, и многие наиболее видные люди того времени принимали участие в его заседаниях в качестве членов или посетителей.

После Реставрации «Рота-клуб», как и другие формы республиканской деятельности, был запрещен, и Гаррингтон, Уайлдмэн и другие были заключены в тюрьму. Впоследствии Гаррингтона выпустили, но здоровье его оказалось подорванным суровыми условиями заключения и, как рассказывает Толанд, слишком большими дозами гвайяковой смолы, предписанной ему для лечения цынги. В последние годы жизни им овладело своего рода помешательство.

«Его глубоко тревожило навязчивое представление, что его испарина обращается в мух и иногда в пчел».

Но за исключением этого он был в полном уме и жил спокойно в деревне до своей смерти, последовавшей в 1677 году.

После Реставрации политическое влияние «Океании» в Англии пришло к концу, но в американской и французской революциях, когда внимание вновь было устремлено на выработку конституций, оно стало опять проявляться. В числе других восторженных поклонников произведения Гаррингтона в Америке были Джон Адамс и Джеймс Отис, и конституция штата Массачусетс воплотила в себе столько его идей, что было официально выдвинуто предложение переименовать штат, назвав его Океанией. Влияние гаррингтоновских идей прослеживается в первых конституциях Каролины, Пенсильвании и Нью-Джерси, и горячая пропаганда Адамса в пользу введения двух палат в конгрессе Соединенных Штатов представляет их отражение.