Английские бунтари

Избранное для высадки западное побережье являло собой процветающую, наиболее индустриализированную часть страны, хотя справедливости ради следует отметить, что промышленность там находилась все еще в стадии кустарного производства. Основным видом производимой продукции было полотно, поэтому большинство городского населения составляли люди, тесно связанные друг с другом различными функциями процесса изготовления и сбыта тканей — свободные ремесленники, подмастерья, ученики, разносчики, торговцы и т.п. В былые годы гражданской войны местное население в подавляющем большинстве сражалось на стороне парламента, охотно поставляя рекрутов для армии “новой модели”, ветераны которой по-прежнему тайно лелеяли мечту о “старом добром деле” и считали своим святым долгом завещать ее своим сыновьям.

Когда Монмаут беспрепятственно высадился в небольшой гавани Лайма, собравшиеся на пристани жители не без удивления смотрели, как вооруженные пришельцы выгрузили со своих судов четыре маленькие пушки, построились и маршем направились к рыночной площади. Там в присутствии всего населения было зачитано обращение, в котором король Яков обвинялся в отравлении своего венценосного брата, в тирании, в извращении традиционных английских законов и в стремлении подорвать протестантскую веру, отдав Англию под власть папы и католических держав Европы. По этим причинам, говорилось в обращении, герцог Монмаут с друзьями и единомышленниками вознамерились объявить Якову войну и добиться торжества справедливости. Титул и награду самому Монмауту после победы определят “Мудрость, Справедливость и Власть законно избранного и свободно действующего парламента страны”.

Когда умолкли последние слова обращения, герцог развернул свое знамя — на его голубом с золотом полотнище был начертан девиз: “Нет страха иного, как пред Богом!” - и призвал добровольцев записываться в свою армию.

Вперед тут же выступило множество молодых людей, точнее 116 —треть дееспособного мужского населения Лайма, а уже на следующий день к ним присоединились сотни жителей близлежащих ферм и деревень. Новобранцы являли собой весьма неоднородную массу как по возрасту, так и по социальному статусу — старые кромвелианцы, ветераны армии “новой модели”, сектанты и их проповедники, ремесленники, подмастерья, крестьяне и т.д., — причем многие из них, судя по всему, довольно скептически относились к герцогу и его благородному окружению, видя в них воплощение “мира, плоти и сатаны”. Однако, рассуждали они, если с помощью герцога удастся избавиться от ненавистного Якова, то тем самым будет сделан первый шаг к возрождению “старого доброго дела”.

В городке повсюду можно было видеть пожилых людей в красных накидках армии “новой модели”, которых не видели уже 25 лет; одни спешили оказать помощь в обучении новобранцев, другие вели своих сыновей записываться в армию герцога. Все они знали, что впереди у них — кровавые битвы и в случае пленения или поражения их ожидает обвинение в государственной измене и скорый суд, который приговорит их к “повешению не до полного удушения, потрошению и четвертованию”.

Итак, лошади для кавалерии и обоза были закуплены (или реквизированы), спешная подготовка добровольцев уже близилась к концу — их целых три дня обучали сложному процессу заряжания и стрельбы из мушкетов, умению обращаться с тяжелыми боевыми копьями, маршировке и перестроениям в составе отрядов и полков, — а местное дворянство и знать, которые, как ожидалось, в большом количестве примкнут к восставшим и придадут респектабельность всему движению, пока не проявляли заметного энтузиазма. Англиканское духовенство также демонстративно не желало объединяться с простым людом, вдохновленным идеями радикализма и, следовательно, представлявшим потенциальную угрозу всему социальному устройству страны. И действительно, среди повстанцев все чаще слышались опасные призывы, напоминавшие слова пророка Иезикииля: “Сними с себя диадему и сложи венец… униженное возвысится и высокое унизится… Низложу, низложу, низложу…”*.

* Иез. 21: 26-27