Английские каникулы (СИ)

Я не курил в комнате вовсе не потому, что Мэлло это не нравилось; просто мне не хотелось, чтобы он видел мои приступы кашля. Он бы тут же выкинул все сигареты и посадил бы меня на антиникотиновую диету, а к подобным репрессиям я был совсем не готов. Ему же только дай волю — не только за собой будет следить, но и за всеми окружающими. Педант.

Руки сами нажимали на нужные клавиши, мне не надо было за ними даже следить.

Меня смущал тот факт, что Ниа неожиданно решил попросить помощи. Все это лишь звучало красиво, а вот что стояло за его просьбой на самом деле?..

Он в одиночку раскрыл дело Киры. Он стал наследником L, принял на себя его обязанности. И вдруг — сообщает, что никак не обойдется без Номера Два и Номера Три. Подразумевал ли он действительно сотрудничество равных, или это будет не что иное, как наша с Мэлло работа на «сильнейшего», тьфу ты, умнейшего? Так-то я его одной левой сделаю…

Мне совсем не хотелось работать с Ниа.

Во время утреннего разговора, когда Мэлло переключил телефон на громкую связь, чтобы и я мог участвовать, в голосе Номера Один проскользнуло что-то такое… Очень неприятное. Словно его безэмоциональный щит неожиданно дал трещину и маленький язычок чувства выглянул наружу. Я не знаток человеческих душ, чтобы вот так с ходу идентифицировать, что же прорвалось; однако я твердо уверен, что оно мне не понравилось. Абсолютно.

Может ли Ниа пытаться самоутвердиться за наш с Мэлло счет?

А черт его знает! Когда смотришь на него и видишь эти черные глаза, то кажется, что перед тобой робот, машина, а не человек. Ты падаешь в бездну, тонешь, и бесполезно барахтаться, потому что пока тьма тебя не отпустит, ты не выберешься. Ты лишаешься воли, желаний, собственных чувств, ты видишь только одно — до безумия расширенные зрачки.

Бр-р-р, что-то я увлекся представлением Ниа. Ладно бы он девчонкой симпатичной был, а тут — пфе, дохлый мальчишка, причем недоразвитый физически. Очевидно, интеллект сожрал все ресурсы организма, вот он и выглядит младше своих лет.

Когда говоришь с ним по телефону, гипнотический эффект теряется где-то на просторах космоса.

Хотел бы я знать, чувствует ли Мэлло то же самое? Или это я напридумывал себе глупостей, потому что знаю, что не тягаться мне с ними в соревнованиях разумов?

Наверное, я слишком громко стучал по клавишам, потому что Мэлло недовольно завозился. Я замер, не сводя с него взгляда: я не боялся его угроз, но будить его все равно не хотелось. Большую часть ночи мы общались, что называется, «за жизнь», однако он все равно встал в девять.

Мне повезло, буря пронеслась над головой, не задев и волоска: Мэлло всего лишь лег поудобнее, устроив голову на подлокотнике и свернувшись в позу эмбриона. Глядя на него в этот момент, невозможно было и подумать, что этот парень способен отстрелить башку любому, кто посмеет с ним спорить или просто покажется недостаточно внушающим доверие.

Человек наиболее уязвим именно тогда, когда он спит. Это было главной причиной того, что ни одной из своих девушек я никогда не позволял оставаться на ночь: мне совершенно не улыбалось демонстрировать какие-либо свои слабости. Хотя кто меня знает, что я вытворяю, когда мое сознание погружается в сон, ведь до сих пор не нашлось никого, кто мог бы мне это рассказать. Никого, кому бы я доверял настолько, что позволил бы себе заснуть с ним в одной комнате.

Мэлло либо имел другое мнение в этом вопросе, либо мне верил на все сто процентов.

Я сходил в спальню, принес покрывало и укрыл друга. Маленькая частичка заботы, необходимая, пожалуй, всем на земле. Кроме меня.

*

Пока Мэлло спал, Мэтт успел переустановить систему на своем ноутбуке, поиграть, заскучать, сходить в магазин и вернуться. Он убирал покупки в холодильник, когда блондин наконец изволил открыть глаза.

— Уже вечер? — спросил он хриплым со сна голосом, потягиваясь. — А почему ты меня не разбудил?

— Так ты же не велел, — удивился Мэтт.

Он уже садился в кресло, держа в руках бутылку пива. На несколько мгновений его лицо приобрело крайне сосредоточенное выражение — он пытался прочитать написанное на этикетке. Английского перевода там не нашлось, поэтому он повернулся к Мэлло:

— Что здесь написано, а?

— Что это пить нельзя, — фыркнул Михаэль.

— Ну зачем сразу так пессимистично… Не могу же я побывать в Германии и не выпить знаменитого местного пива!

— Нелогично в супермаркете искать то, что гремит на весь мир. Тебе надо идти в бар — вот там еще есть шанс найти что-то стоящее, — объяснил Мэлло, потер лицо руками и поморщился. — Я в душ. Если позвонит Ниа, ответь.

Он встал с дивана — словно перетек, настолько плавными были его движения. Мэтт проводил его взглядом, потом вернулся к созерцанию бутылки. В конце концов он решился и открыл ее одним ловким движением, зажмурился, сделал глоток. Лицо его просветлело и он недоуменно пробормотал:

— И что зря ругаться-то? Хорошее пиво.

Он помнил о том, что врач ему не рекомендовал алкоголь, но как он мог устоять, когда золотистая жидкость так и манила его терпким запахом солода и хмеля?..