Английские корни немецкого фашизма: от британской к австро-баварской «расе господ».

В результате в Англии не существовало официального покровительства фашистским чернорубашечникам, так как они еще далеко не стали последней надеждой власти справиться с внутриполитической ситуацией. В 1937 г. лейбористы сознавали, что они могут в любой момент могут быть использованы консерваторами как резервная сила для борьбы за истеблишмент, против революции.[1106] Такого же мнения придерживалась и британская служба безопасности («М 15»).[1107] Во всяком случае, доподлинно известно, что джентльмены вроде сэра Арчибальда Синклэра поговаривали о фашистском перевороте.[1108] Несомненно, что движению Освальда Мосли симпатизировало значительное число консерваторов — и в его «Январский клуб» в 1934–1936 гг. вступило около двухсот сторонников этой партии (в том числе лорд

219

Ротермир, лорд Ллойд (* Генри Амброз, первый барон Ллойд (1879–1941).), лорд Иддеслей (** Норткот Генри Стаффорд Лоуренс, третий граф Иддеслей (1901–1970).), посол франкистской Испании, профессор Р. Уилльямс и сэр Чарлз Петри), пусть даже далеко не все из них стали активными членами фашистской партии. Даже крайние антисемиты не отделялись от тори; патриотический экстремизм оставался «в рамках» английской политической системы, поскольку был свойственен британцам. «Мосли потерпел поражение не из-за своих целей, а из-за своих методов», — вспоминал сэр Чарлз Петри в 1950 г.[1109] Мосли не смог пойти дальше из-за британского конформизма, а отнюдь не из-за британского свободолюбия: возглас «хайль» и приветствие поднятой рукой (по-римски) — методы неэффективные в стране, где не принято отличаться от других.

Однако — во всяком случае, в отношении своих целей — британский фашизм больше основывался на автохтонных британских традициях, нежели на континентальном, европейском фашизме межвоенного периода: и эта закономерность была установлена именно английским исследователем Ричардом Терлоу.[1110] Сэр Освальд Мосли совершенно открыто провозглашал лозунг своих фашистов: «Англия превыше всего» («Britain First»).[1111] Для англичан это утверждение звучало как само собой разумеющееся, это был символ веры; и приверженность этому лозунгу отнюдь не означала фашизма… Альфред Розенберг вообще считал, что сэр Освальд не должен был называть свою партию фашистской (в подражание Муссолини)…[1112] С немецкой стороны Эрнст Нольте по праву задавался вопросом: не ведет ли перенесенная в Германию имперская концепция (более Великой Британии) фюрера английских фашистов Мосли к неизбежному требованию силой завоевать себе жизненное пространство?[1113] Поставить такой вопрос — значит ответить на него утвердительно.

Вице-президент британской Имперской фашистской лиги Генри Хэмилтон Бимиш не ошибся, заявив в 1937 г., что «великий фюрер Адольф Гитлер в ближайшие пять лет нападет на Россию».[1114] Объявление этого британского фашиста о предстоящем «броске на Остланд» не слишком противоречило надеждам многих представителей лондонского консервативного истеблишмента. Фашисты лишь выражали эти надежды в гораздо более крайних формах, чем было принято у «тори» старого закала. И те и другие считали, что Россию (которую Гитлер рассматривал как «немецкую Индию» и в этом явно стоял «на позициях тори»[1115]) населяют зверолюди, (Против «звероподобных народов» выступал также проповедник христианско-социального империализма Чарлз Кингсли (1819–1875), а

220

в 1924 г. — судебный уполномоченный в провинции Синд Британской Индии и член Верховного суда Бомбея Беннет Кристиан Хантингтон Калкрафт Кеннеди (1871–1935), известный как «Ал. Картхилл».) Согласно заявлению Бимиша от 1937 г., Гитлер поместит половину населения «Остланда» в зоологический сад, а (оставшуюся) половину — в камеры смерти (lethal chamber)…