Английские корни немецкого фашизма: от британской к австро-баварской «расе господ»

В блистательные для Англии времена (например, в 1873 г.) многие в стране считали, что, несмотря на «некоторую брутальность… грубое невежество и определенный снобизм… типичный мальчик из паблик-скул является благородным животным, лучше которого и быть не может».[477] А в 1918 г., в период кризиса империализма, кое-кто из англичан уже стал называть этические нормы, насаждавшиеся в паблик-скул, своими именами: «<Там> царит единогласие… проистекающее из подавления индивидуальности, избыток классового чувства и отсутствие духовных ценностей, а также антиинтеллектуализм, жестокость и отвращение к работе».[478] «Чувствительных мечтателей принуждают подавлять свое воображение». Паблик-скул «единодушно обвиняли в том, что они вытравляют рыцарский дух… заменяя его жесткостью… учат ненавидеть мечтателей (которые в этом мире ни на что не годятся) и вообще представляют собой источник филистерского практицизма <примата практицизма>».[479]

Но именно такие методы воспитания будущих повелителей до сих пор находят свое признание, поскольку «они исключают свободу мальчиков… подчеркнуто ставят характер выше интеллекта, воспитывают лояльность к сообществу <здесь умалчивается, что речь идет о расовом и классовом сообществе> и… создают вождей империи, верящих в свою миссию и не анализирующих ее», — утверждал Эдвард Мэк, занимавшийся историей этих английских привилегированных частных школ.[480] Этот же автор замечал, что воспитывать джентльменов такого рода — значит формировать «несведущих и часто жестоких снобов, единственное занятие которых — защита господства высших слоев»; это значит формировать невежественных «мужчин, способных говорить свысока, одеваться… с учетом тех формальностей, что производят столь сильное впечатление на окружающих». Уже длинные панталоны и цилиндры учеников паблик-скул заставляли их выступать с важностью. Ведь «когда белый человек бросается бежать, на Востоке к нему враз теряют уважение… Ученикам не разрешается бегать за автобусом», — с восхищением отмечал нацист Ханс Тост в книге «Национал-социалист в Англии». И они учились «вести себя с той сдержанной отчужденностью, которая… сохраняет империю».[481]

Необходимость в «сдержанной отчужденности», которая помогает сохранять мировые империи, наглядно показал глава эсэсовских палачей Генрих Гиммлер, приведя следующий яркий пример: «Если ты шатаешься пьяным на глазах своих иноплеменных рабов, то разве ты создаешь впечатление, что это раса господ прибыла сюда?».[482] Правда, Гиммлер вполне отдавал себе отчет в том, что британские «джентльмены» намного опередили его соотечественников в своей «сдержанной отчужденности властителя» по отношению к туземцам, как, впрочем, и во всех остальных желательных для властителя манерах. «Для этого у нации должна быть счастливая история нации господ, длиной лет в триста-четыреста — как у англичан», — заявлял Гиммлер.[483]

Ведь английских джентльменов с детства учили не делать того, «что им не подобает», того, что считалось «неанглийским». Для них существовал «только один критерий — интересы правящего слоя Англии», — утверждал Эдвард Мэк.[484] Паблик-скул, заведения для воспитания британских вождей, обвиняли и в том, что они закрепляют кастовые границы и «запрещают имущим сочувствовать беднякам», отчего на них следует возложить долю ответственности за конфликты с рабочим классом.[485] В этом отношении нацистские «наполас» и школы имени Адольфа Гитлера были менее сословно замкнутыми. Ведь концепция коллектива в паблик-скул (например, в трактовке Монтегю Дж. Рэндалла, директора Винчестера в 1911–1934 гг.) даже во времена Гитлера основывалась на кастовом принципе. Монтегю Дж. Рэндалл твердо верил в элиту, принадлежность к которой обуславливалась расой и воспитанием. По его убеждению, на плечи англосаксов возложена миссия «жесткого контроля… над… более слабыми и отсталыми расами». И как все англичане стоят выше туземцев, так в самой Великобритании будущие вожди из паблик-скул стоят выше прочих британцев-обывателей. «Он видел в англосаксонской расе… вождей всего мира», а в тех, кто вкусил воспитания паблик-скул, — элиту этой элиты.[486]