Английские корни немецкого фашизма

В Германии аксиома о превосходстве англичан, безусловно, является ровесницей Второй империи. Аргумент, что между авторитетом англоязычного мира и авторитетом немцев существует антагонизм, был выдвинут еще Генрихом Трейчке. Он утверждал, что «для немецкой нации жизненно важно продемонстрировать колониальный импульс»:[80] только «тогда мы станем… благородным народом господ, принадлежностью к которому будет гордиться каждый немец». Зачинатель немецких колониальных аннексий, Карл Петерс, предрекал это Второй, а после и Третьей империи: ведь до сих пор «немец… путешествующий по чужим краям… [был] вынужден повиноваться; англичанин [же] повелевает». Ведь «по естественным причинам англичане развили в себе качества нации господ, и поэтому английское владычество над нашей планетой неудержимо расширяется…»[81] Высказывалось мнение, что английский народ «сплошь и рядом выступает в окружающем мире как народ господ. И английский народ причиной тому, что не романец или монгол задают тон на земле, а именно германцы — германцы, какими мы и сами себя ощущаем». Ханс Гримм, лавочник из Южной Африки и пророк империализма немцев — «народа, лишенного пространства» — объясняет действия англичан (и их немецких подражателей) самыми что ни на есть мещанскими побуждениями:

«Они отправились за море не затем, чтобы спасать свои души, обдумывать великие проблемы и вершить дела для общей пользы, но изо дня в день они стремились получить какую-то скорейшую прибыль — хороший пример… без особой работы и руководствуясь лишь настоящим английским мышлением».[82]

Следующее высказывание — «В том, что касается стиля жизни, Англия… ведет за собой и благородное общество Германии»[83] — явно было сделано еще в разгар первой мировой войны, после того как с 1871 г. восхищение политической мощью Англии вытеснило восторг перед культурой Франции. В самой Франции Гюстав Лебон мог даже не доказывать, что англичане превосходят французов: он сразу приводил объяснения, на чем основано это «превосходство».[84] Как известно, Вильгельм II, движимый в том числе и любовью-ненавистью, пытался подражать Англии (см., в частности, слова кайзера: «Будущее Германии — на воде»). Один немецко-кайзеровский морской офицер у Густава Френсена[85] в 1904 г. восхищается: «Вон там, за высокими меловыми скалами, живет первый народ земли — благородный, бесконечно умный, храбрый, единый и богатый. А мы? Мы издревле обладаем единственным из их качеств — храбростью. Понемногу мы приобретаем другое — богатство. Усвоим ли мы когда-нибудь остальные — это для нас вопрос жизни».[86] И в том же духе написана книга под названием «Англия как воспитатель», которая увещевает немецкий народ стать тем, чем он (еще) не является: «Ни один народ столь непрерывно не преуспевал, как английский. Нам бы поучиться у него».[87]

Потеря статуса и стремление стать «расой господ» благодаря крови и расе

Мне надоело числиться среди парий: я хотел бы принадлежать к народу господ.

Карл Петерс

…Учись у англичанина… как прирожденному властителю претворять волю к власти в жизнь.

Эрнст фон Вольцоген

В конечном счете и Гитлер, и Альфред Розенберг, и Рудольф Гесс были убеждены, что народу Англии (неприятие так называемого «западного духа» к нему не относили) суждено принадлежать к расе господ; в свою очередь, в британской Палате лордов в то время сверх меры были распространены прогитлеровские настроения.[88] Ни Альфред Розенберг,[89] ни Дарре,[90] гитлеровский «идеолог» крови и почвы, не желали видеть в Англии торгашеское начало[91] (в противоположность «героическому»).[92] Ведь именно английский пример делал идею «расы господ» особенно привлекательной для «вождей по природе», ощущавших потерю власти в результате Германской революции 1918 г.