Английские письма или история кавалера Грандисона

Я развернулъ оное передъ глазами Г. Сильвестра. Оно ясно показывало человѣка раздраженнаго, которой доказывалъ причины своего гнѣва противъ такого брата, отъ коего, какъ я уже тебѣ сказалъ, дѣйствительно онъ претерпѣлъ самыя жесточайшія обиды. Не взирая на то я чувствительно былъ тронутъ, видя что онъ простиралъ сей гнѣвъ даже до нещастныхъ дѣтей виновника въ такомъ завѣщаніи, которое онъ написалъ за три недѣли до сего времени, то есть до скончанія такой жизни, въ коей онъ еще за три мѣсяца отчаялся. Со всею тою любовію, которую ощущаю я къ памяти друга, я вопрошаю: на чемъ остановилось бы его мщеніе, естьлибъ онъ былъ могущественнымъ Монархомъ, которой бы могъ исполнить оное и при послѣднемъ своемъ издыханіи? Съ другой стороны, не ясно ли видно что племянники, естьлибъ имѣли власть наказали бы своего дядю за то, что разполагалъ по своему соизволенію такимъ имѣніемъ, коимъ онъ обязанъ единому своему искуству? Онъ довольно издерживалъ для ихъ воспитанія, онъ привелъ ихъ въ совершенное состояніе и подалъ имъ такую помощь, коей они не могли надѣяться и отъ своего родителя, которой былъ человѣкъ злой и разорился отъ распутной своей жизни. Не имѣли ли бы они гораздо большаго права къ тому наслѣдству, которое оставилъ имъ ихъ дядя, естьлибъ приняли съ великою благодарностію ту небольшую сумму, которую онъ имъ назначилъ.

Г. Данби отказалъ каждому изъ трехъ по тысячѣ фунтовъ Стерлинговъ, но съ точнымъ договоромъ, чтобъ они его душеприкащику, въ теченіе трехъ мѣсяцовъ подписались, что такую сумму принимаютъ и больше требовать не должны. Естьли же они того не сдѣлаютъ, то по прошествіи срока три тысячи фунтовъ должны быть употреблены на другія надобности прописанныя въ завѣщаніи. По томъ называетъ онъ меня своимъ душеприкащикомъ и наслѣдникомъ всего его имѣнія, приведя въ подтвержденіе то, что я спасъ ему жизнь. Онъ оставляетъ нѣкіе знаки своего великодушія въ память свою многимъ друзьямъ живущимъ во Франціи, и въ особенной статьѣ проситъ своего душеприкащика употребить три тысячи фунтовъ Стерлинговъ на подаянія либо во Франціи либо въ Англіи. Роспись же всего имѣнія приложенная при завѣщаніи заключаетъ въ себѣ всѣ его вещи, какъ то: серебренныя деньги, банковыя бумаги, акціи и драгоцѣнныя каменья, всего нѣкою съ лишкомъ на тридсять тысячь фунтовъ Стерлинговъ.

Г. Сильвестръ изьявилъ мнѣ свою радость о такой щастливой тонѣ; (такъ назвалъ онъ тѣ выгоды, кои я могу получить отъ сего подарка). Онъ мнѣ сказалъ, что будетъ совѣтовать его покровительствуемымъ почитать себя довольными отказаннымъ имъ имѣніемъ и что признаетъ ихъ тѣмъ болѣе къ тому разположенными, что по послѣднимъ объявленіямъ ихъ дяди, они опасались, что при всей ихъ надеждѣ не болѣе ста гвиней на каждаго получатъ.

Я извѣстился о ихъ склонностяхъ и намѣреніяхъ. Все что я о нихъ ни узналъ принесло мнѣ великое удовольствіе. Племянница, говорятъ, вступила уже въ любовныя дѣла. Родитель ихъ будучи презираемъ всѣми послѣ злодѣйскаго своего покушенія на жизнь братнюю, уѣхалъ на острова, и по послѣднимъ извѣстіямъ узнали, что его здравіе и имѣніе находятся въ плачевномъ состояніи въ Барбадѣ. Можетъ быть его уже нѣтъ и на свѣтѣ. Я просилъ Г. Сильвестра склонить трехъ молодыхъ особъ своими совѣтами разсудить нѣсколько о своемъ поступкѣ. Я ему сказалъ, что намѣренъ поступить съ ними милостиво; что я просилъ у нихъ довѣренности, дабы сами извѣстили меня о своемъ состояніи и что рѣшился въ память ихъ дяди оказать имъ всякія услуги. Словомъ, сказалъ я Г. Сильвестру, увѣрьте ихъ что малодушіе другаго не можетъ учинить меня малодушнымъ.

Онъ вышелъ отъ меня будучи весьма доволенъ и два часа спустя засвидѣтельствовалъ мнѣ письменно благодарность имъ покровительствуемыхъ, прося у меня по ихъ прозьбѣ позволенія привести ихъ ко мнѣ послѣ обѣда. Но какъ нѣкоторыя посѣщенія и другіе недосуги занимавшія меня остальное время дня не позволяли мнѣ принять ихъ такъ скоро, какъ я того желалъ; то и просилъ ихъ пожаловать ко мнѣ къ ужину съ добродушнымъ ихъ адвокатомъ.

Я предполагаю, что въ Колнеброкѣ всѣ находятся въ добромъ здравіи, куда я не пошлю письма до тѣхъ поръ, пока ни присовокуплю къ сему повѣствованію обстоятельствъ нашего свиданія.

Въ пятницу въ вечеру.

Г. Сильвестръ, съ видомъ изьявляющимъ сердечное его удовольствіе, представилъ мнѣ сперва Миссъ Данби, потомъ обѣихъ ея братьевъ, которые приняли первыя мои ласки съ нѣкіимъ замѣшательствомъ, какъ будто бы заслуживали какую укоризну или искренно жалѣли о томъ, что были предупреждены. Сестра имѣла видъ гораздо вольнѣе, будучи не менѣе отъ того скромна; а посему-то я и судилъ, что она менѣе была хулы достойна нежели ея братья, кои, какъ весьма вѣроятно кажется, ею управляли. Миссъ Данби весьма любезная молодая особа. Г. Томасъ и Г. Едуардъ Данби, равно молоды, милой физіономіи и разумны.