Английские письма или история кавалера Грандисона

Я жалѣю, сказала тетушка, естьли что нибудь непріятнаго съ вами случилось. Мой дядюшка, которой еще удерживалъ нѣсколько негодованія на свою племянницу, спросилъ важнымъ голосомъ, что же такое случилось съ Сиромъ Карломъ? Но въ ту самую минуту тетушка представила ему обѣихъ моихъ сестеръ: онъ имъ весьма учтиво сказалъ, что знаетъ ихъ по полученнымъ о нихъ описаніямъ; и вѣдая, сколько онѣ имѣютъ довѣренности у Миссъ Биронъ, просилъ ихъ одобренія, на коемъ бы могъ основать надежду получить оное и отъ меня. Потомъ обратясь къ дядюшкѣ и Г. Дину и взявъ каждаго за руку, говорилъ: Г. Динъ взираетъ на меня благопривѣтливо, но Г. Сельби, какъ примѣчаю показываетъ видъ важный. Дядюшка въ нѣкоемъ замѣшательствѣ отвѣчалъ, что онъ единственно съ чрезвычайною не терпѣливостію узнать желаетъ, что могло опечалить Сира Карла. Надобно васъ удовольствовать, сказалъ ему вашъ братецъ. И такъ я не скрою отъ васъ, что нашелъ въ Нортгамптонѣ на одного такого человѣка, которой хотѣлъ насильно меня остановить. Слыхали ли вы, чтобъ я когда нибудь искалъ съ кѣмъ ссориться? Сей человѣкъ, до сего времени со всемъ мнѣ неизвѣстный, осмѣлился мнѣ обьявить, что онъ имѣетъ въ разсужденіи одной особы изъ сего собранія такія намѣренгя, кои онъ намѣренъ подкрѣплять всемъ что бы ни было.

О! Ето конечно Гревиль, вскричала тетушка.

Я чуть было не лишилась чувствъ. Нещастная Генріетта! Подумала я въ ту самую минуту, не ужели всегда причинять я буду наилучшему изъ человѣковъ единыя горести? Госпожа Шерлей, Г. Динъ, дядюшка и сестрицы мои изьявили вдругъ свое изумленіе и нетерпѣливость.

Все кончилось очень щастливо: началъ онъ продолжать рѣчъ съ спокойнымъ видомъ; и такимъ голосомъ, которой показывалъ, что его душа ни мало не смущенна. Не станемъ болѣе говорить о томъ дерзкомъ человѣкѣ. Я объ немъ жалѣю. Онъ страстно любитъ Миссъ Биронъ.

Разсужденія моего дядюшки исполненныя нѣжности и учтивства но нѣсколько неумѣстныя лишили насъ случая узнать то, что было Сиръ Карлъ хотѣлъ примолвить. И я потомъ примѣтила, что онъ изъ сего самаго искусно искалъ средства прервать повѣствованіе о своемъ произшествіи не желая обьяснить онаго при мнѣ. Но мнѣ должно сойти въ низъ, моя любезная. Меня спрашиваютъ; думаю, что скоро станутъ обѣдать. Можетъ статься довели бы его до того, чтобъ онъ имъ все разсказалъ. Какъ буду я гордиться, любезная Милади! Во время моего отсудствія онъ очень много говорилъ къ славѣ вашей Генриетты. Но не вывѣдали еще отъ него, что бы такого съ нимъ случилось. Онъ, какъ говоритъ, такого мнѣнія, что Г. Гревиль самъ все сіе разгласитъ. Онъ по его рѣчамъ желаетъ узнать, дѣйствительно ли онъ честной человѣкъ. Слава Богу, примолвилъ онъ, что я не нанесъ ни малѣйшаго вреда такому человѣку, которой славится своею страстію къ Миссъ Биронъ и знакомствомъ съ сею фамиліею.

Не надѣйтесь, моя любезная, чтобъ могла я вамъ выразитъ ту радость и благопріязненность, съ каковою провели мы обѣденное время. Вставая изъ за стола бабушка моя, любящая всегда увеселенія юнымъ свойственныя, предложила Люціи сѣсть къ клависину въ томъ намѣреніи, какъ я замѣтила, чтобъ меня за нею привлечь къ оному. Мы обѣ ей повинулись. Я что то забыла въ одной Италіанской аріи. Съ какою пріятностію Сиръ Карлъ предложилъ, что мнѣ подсобитъ, начавъ самъ играть! Всѣ его просили, чтобъ продолжалъ, но онъ съ прелѣстною вѣжливостію въ томъ извинился.