Английский бульвар. Тверской бульвар

– Где ты научился говорить женщинам гадости? – улыбнулась я сквозь слезы. – Неужели ты ничего не понял? Я хочу родить. Мне только тридцать девять лет. Возраст вполне подходящий. Я уже рожала, и поэтому риск небольшой.

– Возможно. – У Виктора было какое-то неопределенное выражение лица, как будто он был не рад. Я не поняла, почему он так реагирует.

– Тебе что-то не нравится?

– Я всегда поддерживаю все твои решения, – напомнил он, – но это предложение настолько необычно. Я даже не мог подумать…

– А ты сам хочешь?

– Конечно. Но я всегда думал о тебе. Только о тебе. Конечно, я хочу иметь ребенка. Только учти, уже утро и у нас осталось не так много времени. Или можно отложить процесс зачатия на завтра?

– Согласна. – Я впервые за долгие последние часы улыбнулась. – Пусть будет завтра. И завтра же мы поедем смотреть нашу новую квартиру на Тверском бульваре. – Мне казалось, что после Английского бульвара я не смогу даже слышать этого слова «бульвар».

– Тебе не нужно было заниматься этим делом. Ты все приняла слишком близко к сердцу, – сказал Виктор, – но теперь все закончилось.

– Нет, – упрямо возразила я, – еще не все. Я должна разобраться и узнать, что случилось с ребятами. Кто их убивал. И почему они погибли. Я завтра снова поеду в милицию.

Он долго молча смотрел на меня, потом заявил:

– Завтра я тебя никуда не пущу. Тебе нельзя столько волноваться. Хотя бы из-за нашего будущего ребенка.

– Я должна. Иначе не смогу потом нормально жить. Я должна понять, что произошло. И ты меня не отговаривай, Виктор. Иначе я потом всю оставшуюся жизнь буду мучиться этими вопросами.

– Идем спать, – предложил он, взглянув на часы и хорошо понимая, что спорить со мной бесполезно, – уже пятый час утра. – И поднялся, чтобы выйти.

– Виктор, – позвала я мужа. Он обернулся. – Ты самый лучший муж на свете, – сказала я ему, и он улыбнулся. Честное слово, я действительно так подумала.

ГЛАВА 17

Утром позвонил Марк Борисович. Меня всегда поражает его осведомленность. Такое ощущение, что у него есть собственная разведка, которая информирует его не только обо всех случаях, связанных с его клиентами, но и о том, как работают его сотрудники. Объем информации, которую он получает и перерабатывает, равен объему информации какого-нибудь генерального штаба армии среднего по размерам государства. Он сказал Виктору, подошедшему к телефону, что разрешает мне сегодня не выходить на работу, учитывая мое состояние. Про трагедию в семье Левчевых Розенталь уже знал. Виктор сообщил мне обо всем этом перед уходом на работу. Я спала бы еще часа два, но раздался звонок моего мобильного телефона. Я ответила и услышала знакомый голос Игнатьева:

– Доброе утро. Я посчитал важным сообщить вам, что сегодня ночью мы арестовали этого Джамала и его банду. Человек тридцать. Всю операцию провели сотрудники ФСБ и Комитета по борьбе с наркотиками. Думаю, на этот раз всех бандитов посадят. А заодно с ними накажут и тех офицеров, которые им помогали.

Я молча слушала. Какая мне разница, кого из коррумпированных офицеров посадят, если мальчиков уже не вернуть?! Но Игнатьев еще не закончил:

– Сегодня в Москву должна приехать Арина. Вы не хотите присутствовать при разговоре с девочкой? Я вообще хотел попросить вас, чтобы именно вы провели с ней эту беседу.

– Почему я?

– Вы профессиональный адвокат. И вы уже в курсе всего произошедшего. Вам доверяют дети. И самое важное, что вы не скрываете вашего личного отношения к случившемуся. Всегда заметно, как вы волнуетесь.

– Вы считаете, что я мало вчера перенервничала и мне нужно добавить еще сегодня?

– Нет, не считаю. Дело в том, что девочка перенесла какое-то нервное потрясение и даже попала в больницу. Родители могут не согласиться на допрос их дочери, а у меня нет достаточных оснований, чтобы вызывать ее в прокуратуру. Поэтому мне нужна ваша помощь. Кроме того, я полагал, что вы сами попросите разрешения присутствовать на допросе Хабибулиной. Или я ошибся?

Можно было сказать «да», положить трубку и забыть обо всем на свете. Это было легко и просто. А потом заснуть и отдыхать. Но я так не могла. Я обязана была узнать, что там произошло с подругой Арины. Обязана хотя бы ради моего сына, чтобы предостеречь и Сашу, и его товарищей от таких же трагедий.

– Нет, – ответила я, подумав секунд пятнадцать, – вы не ошиблись. Я думаю, что вы вообще мало ошибаетесь в вашем деле. Поэтому приеду к вам через два часа. С поправкой на наши пробки.

– Сделаем иначе, – предложил Игнатьев. – Я возьму машину и заеду за вами. И мы вместе поедем к этой Хабибулиной. К тому времени она будет уже дома. Договорились?

– Да. Но у меня еще один вопрос.

– Какой?

– Эта группа действительно продавала героин?

– Да.

– А Вера Хавренко?

– Нет. Она продавала другие наркотики. Но это не имеет никакого значения. Ее вина от этого не меньше…

– Я все понимаю. Спасибо.