Английский бульвар. Тверской бульвар

Очевидно, в молодости она была стукачкой. И хорошо сохранилась в своем возрасте. Наверное, приглядывает тут за двориком и негласно стучит участковому. На таких «активистах» держится мир. Я строго кивнула ей и прошла к третьему подъезду. На дверях сломанный кодовый замок. В подъезде грязно и неуютно. Я поднялась по заплеванным ступенькам, нашла нужную квартиру, позвонила в дверь, оглядываясь по сторонам и надеясь, что мне кто-нибудь ответит. Две старушки во дворе почти гарантировали мою безопасность. Если я не выйду отсюда, они знают, куда нужно сообщить. Я позвонила во второй раз, и дверь наконец открылась. На пороге стоял высокий мужчина с симпатичным, умным, я бы даже сказала, волевым лицом и внимательно смотрел на меня. Светлые глаза, темные волосы, прямой ровный нос. Короткая стрижка. На вид ему примерно столько же лет, сколько и мне. Не больше сорока. Или меньше? Одет он был в темную рубашку и серые брюки.

– Добрый день. – Честное слово, я решила, что не туда попала. Невозможно себе представить санитара с такой внешностью и с такими глазами. Просто невозможно.

– Здравствуйте. – Мужчина смотрел на меня, ожидая, когда я объясню причину моего появления на пороге его квартиры.

– Мне нужен Викентий, – начала я объяснять незнакомцу и тут же попыталась исправить положение: – Наверное, я случайно спутала квартиру. Извините.

– Нет, – спокойно ответил он, – Викентий – это я. Вы ничего не перепутали. Заходите.

Вот такая петрушка! Этот человек был больше похож на профессора физики, чем на санитара, у которого отсыпаются малолетние наркоманы. Я вошла в квартиру, опасливо озираясь. Мне все время казалось, что здесь какой-то подвох. Из комнат сейчас вот-вот полезут невероятные типы с перекошенными лицами. Но в квартире тихо.

– Пройдемте на кухню, – предложил хозяин квартиры и показал мне, куда идти.

Мы проходим с ним на маленькую кухню – метров девять, не больше. Я села на небольшой угловой диванчик, он устроился рядом. Меня поразил его взгляд – спокойный, наблюдательный, я бы даже сказала – слишком спокойный и слишком наблюдательный. Как будто я пришла сюда в качестве его пациента.

– Вы по какому вопросу? – Речь человека достаточно интеллигентного. Все-таки что-то здесь не так.

– Я адвокат. Приехала по важному делу и хотела поговорить с Викентием, – пояснила я ему, все еще надеясь, что произошла какая-то ошибка. Не может быть такого, чтобы этот хорошо выбритый и опрятно одетый человек предоставлял свою квартиру наркоманам. Ну не может такого быть.

– Вы не нервничайте, – улыбнулся мужчина, – хотите кофе или чаю? Я и есть тот самый Викентий, которого вы ищете. Только говорите тише, у меня сейчас гости.

– Вы санитар Викентий? – все еще сомневаясь, уточнила я.

– Это меня так ребята называют, – улыбнулся он. – Вообще-то я кандидат психологических наук. И тема моей докторской диссертации как раз «Поведение подростков в экстремальных ситуациях, осложненных приемом наркотиков».

– Вы врач? – Я все еще не верила ни своим глазам, ни ушам.

– Психолог. Дело в том, что я стал заниматься этой темой еще несколько лет назад и случайно выяснил, какое огромное количество молодых людей знакомы с этой страшной заразой. Сначала были просто беседы. Потом некоторые стали оставаться у меня дома. Я не возражал. Это лучше, чем выгонять их в таком состоянии на улицу. Живу я один, у меня две комнаты. Иногда ко мне приходит мой друг из наркологического диспансера, и мы вместе пытаемся помочь ребятам. Кому-то помогаем, некоторым не можем. Но никого не выгоняем, разрешая им остаться. Иногда приходят и такие, которые не могут связать даже двух-трех слов, чтобы назвать свое имя. Я и не настаиваю. Они все знают, что отсюда их не выгонят и в милицию не сдадут. А для некоторых ребят это как убежище. Так вы будете пить чай?

– Лучше кофе, – пролепетала я, абсолютно ошеломленная его рассказом. Господи, неужели в наше время остались еще такие подвижники? Ведь они бывают только в кино. Про него фильм снимать нужно, книгу написать. А он живет в небольшой двухкомнатной квартире на первом этаже и пишет докторскую диссертацию о трудных подростках, которым предоставляет убежище и даже пытается их лечить.

Викентий поднялся, чтобы приготовить мне кофе, а я смотрела на его затылок и думала о том, что он человек из другого времени. Просто случайно попал в наш сумасшедший век.

– Но почему вы их пускаете? – шепотом спросила я. – Вам за это платят?

Он повернулся и посмотрел на меня. Потом улыбнулся и покачал головой. Мне стало стыдно за мои дурацкие вопросы.

– Извините, извините меня, – поспешила я сказать. – И все-таки, почему вы так поступаете? Это же может быть опасно. Они в таком состоянии могут устроить все что угодно. Наркоманы бывают неуправляемы.