Английский чай

— Ну, если это не срочно, то рекомендую тебе не пропускать завтрашнее заседание. Свидетельница, о которой я говорю, может очень помочь нам. Стоит прийти, только чтобы посмотреть, как Люка заерзает на своем стуле. Как отец, кстати?

— Пока не началось разбирательство, он уверенно шел на поправку. Возвращение на виллу лишь способствовало этому. Но суд снова пошатнул его здоровье. Отец обожает Люку…

Джанни Орсеоло и Рафаэль дружили с детства. Они были очень близки когда-то.

— Любимчик, да? А ты — черная овечка? И теперь Антонио придется пересмотреть свое отношение к сыновьям, да?

— Мне тоже. Знаешь, я ведь привык ненавидеть своего отца и винить его в смерти матери. Я… кое-кто… изменил мой взгляд.

По крайней мере за это Рафаэль был благодарен Еве. Он отогнал все мысли прочь.

— Семья — это сложно, — согласился Джанни. — А потому, Рафаэль, дружище, хорошо, что мы с тобой еще холостяки.

Рафаэль промолчал.

Машина Джанни выделялась на фоне остальных. Холостяцкий красный «феррари». Как предсказуемо…

— Очень мило, Джанни. Очень практичная машина.

— Она мне помогает. Как еще не старый холостяк, — Джанни усмехнулся, — я должен вкладывать деньги в вещи, которые привлекли бы ко мне побольше женщин. — Он разблокировал двери. — Слушай, Раф, это не мое дело, но, кажется, тебе не помешает развеяться. — На самом деле, Джанни поразил вид Рафаэля. Он, а вовсе не Люка; был больше похож на торговца смертью. — В общем, я собираюсь за город на уик-энд. Мы едем на виллу моего старого приятеля с парой друзей. Я приглашаю тебя. Тебе пойдет на пользу поразвлечься немного. У меня есть одна знакомая…

— Нет. — Рафаэль вышел из-под зонта и пошел прочь от Джанни в темноту улиц.

— Может, пообедаем вместе? Она тебе понравится!

— Спасибо, Джанни, но нет.

— Я могу подвезти тебя хотя бы?

Рафаэль уже почти исчез в темноте, и его голос раздался, как в тумане:

— Спасибо, но я предпочитаю прогуляться.

В изумлении покачав головой, Джанни сел за руль и завел мотор. Если бы он не знал Рафаэля, то подумал бы, что у этого мужчины разбито сердце.

Рафаэль шел, не разбирая дороги. Он не ощущал дождя, не думал, слыша лишь звук собственных шагов.

Как только Люка получит по заслугам, Рафаэль возьмет свою фотокамеру и вернется в Колумбию. На этот раз не к персонажам своих снимков, а в горы. Это поможет ему позабыть о предательстве Евы, хотя и не принесет облегчения.

Рафаэль звонил в ее журнал и оставил свой номер телефона. Но Ева так и не позвонила, а значит, ей наплевать на то, что они разделили между собой. Ей просто все равно.

Дождь усилился, проникая под ворот пальто, стекая по коже. Неожиданно, ощутив почти физическую боль, Рафаэль вспомнил тот день в Венеции, когда они с Евой стояли посреди площади Святого Марка. Ее глаза тогда светились от ярости, которая так быстро обратилась в страсть…

Стиснув зубы, Рафаэль открыл дверь, вошел и захлопнул ее за собой.

Тряхнув мокрой головой, он прошел в кухню и налил воду в кофе-машину. Он регулярно пользовался только ею. Синьора Арриго, горничная Рафаэля, бесконечно переживала за него — он пил слишком много кофе и почти ничего не ел. Она стала оставлять для него домашнюю лапшу и другие вкусные блюда в холодильнике. Вот и сегодня его ждала фокачча.

Рафаэль улыбнулся и полез за кофе. Его внимание привлекла другая коробочка.

Английский чай.

Каким жалостливым он стал. Смешно, что он привез его с собой из Флоренции и хранил эти полгода. О чем он думал? Что однажды Ева возникнет на пороге его квартиры? И предложит ему еще один шанс за чашечкой чая?

Раздался звук глухого удара, когда коробочка с чаем, ударившись о стену, упала в мусорное ведро.

Прихватив бутылку красного вина, Рафаэль вышел из кухни, позабыв о еде и кофе.

Он прошел в гостиную и, не потрудившись включить свет, встал у окна.

Снаружи лил дождь. Рафаэль пил вино и наблюдал, как крупные капли дождя стекают по стеклу. В мозгу то и дело проплывали обрывки воспоминаний.

Ева. Ее голова у него на коленях, мягкость ее волос, ее теплое дыхание…

Мужчина в отчаянии простонал, отошел от окна и включил телевизор. Новости. Футбол. Что угодно, только бы отвлечься.

На экране возникла пустая сцена, и полились знакомые звуки. Рафаэль замер, не веря своим глазам и ушам, когда началась знакомая до боли ария.

«Мадам Баттерфляй».

Прикончив бутылку вина, Рафаэль откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Бледный свет луны за окном падал на его измученное лицо.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Флоренция в феврале сильно отличалась от августовской Флоренции, которую запомнила Ева. Дождь залил мощеные улицы, делая их темнее. Туристы в дождевиках рассматривали карты, прокладывая свой маршрут, не обращая внимания на великолепные здания перед собой.

Сидя позади неразговорчивого водителя, которого прислал за ней Марко, Ева смотрела в окно, пытаясь прогнать из головы мысли о Рафаэле.