Английский для смелых. Истории о духах и привидениях

And all this time, the snow fell and the night thickened (все это время падал снег и сгущалась ночь; thick – густой). I stopped and shouted every now and then (время от времени я останавливался и кричал; every – каждый; now and then – время от времени, иногда), but my shouts seemed only to make the silence deeper (но, казалось, от моих криков тишина только становилась глубже: «мои крики, казалось, только делали…»). Then a vague sense of uneasiness came upon me (затем мне /в душу/ закралось смутное чувство тревоги; to come upon – нападать, налетать, находить), and I began to remember stories of travellers who had walked on and on in the falling snow (и я начал вспоминать рассказы о путниках, которые шли и шли сквозь снегопад: «в падающем снегу») until, wearied out, they were fain to lie down and sleep their lives away (пока, в конец изнуренные, они /не/ были готовы упасть на снег, уснуть и не проснуться; fain – /уст./ склонный, расположенный; to lie down – лечь; life – жизнь; to sleep away – избавиться с помощью сна). Would it be possible, I asked myself (возможно ли это будет, спрашивал я сам себя), to keep on thus through all the long dark night (так и продолжать идти, пока не кончится эта долгая темная ночь; to keep on – продолжать /делать что-либо/; through – через, на протяжении /всего промежутка времени/)? Would there not come a time when my limbs must fail (не наступит ли время, когда мои конечности откажутся повиноваться; to fail – недоставать, не хватать /о чем-либо необходимом или желательном/, иметь недостаток в чем-либо; истощаться, вырабатываться, растрачиваться), and my resolution give way (а моя решимость растает; to give way – отступать; уступать; сдаваться)? When I, too, must sleep the sleep of death (когда и я, тоже, должен буду уснуть сном смерти). Death (смерть)! I shuddered (я содрогнулся). How hard to die just now (как тяжело умирать именно сейчас), when life lay all so bright before me (когда вся жизнь представлялась такой безоблачной: «лежала такой яркой передо мной»; to lie)! How hard for my darling, whose whole loving heart (как тяжело для моей возлюбленной, чье любящее сердце…; whole – весь, целый) – but that thought was not to be borne (но эту мысль и додумывать было страшно: «эту мысль невозможно было вынести»; to bear – нести; выносить, выдерживать /испытания/)! To banish it, I shouted again, louder and longer (чтобы прогнать ее, я закричал снова, громче и дольше; to banish – высылать, изгонять, ссылать), and then listened eagerly (и затем напряженно прислушался; eagerly – горячо, пылко, страстно). Was my shout answered (был ли это ответ на мой крик: «был ли мой крик отвечен»), or did I only fancy that I heard a far-off cry (или я всего лишь вообразил, что услышал отдаленный крик)? I halloed again, and again the echo followed (я закричал снова, и снова последовало эхо; to hallo = to hello – звать, окликать). Then a wavering speck of light came suddenly out of the dark (затем внезапно из темноты появилось мерцающее пятнышко света; to waver – колебаться, колыхаться), shifting (изменяющее положение; to shift – перемещать/ся/; передвигать/ся/), disappearing (исчезающее /иногда/), growing momentarily nearer and brighter (ежесекундно приближаясь и становясь ярче: «становясь ближе и ярче»; momentarily – моментально; мгновенно). Running towards it at full speed (кинувшись к нему со всех ног: «на полной скорости»; to run – бежать), I found myself, to my great joy, face to face with an old man and a lantern (я оказался, к моей великой радости, лицом к лицу с пожилым человеком с фонарем).