Английский дом. Интимная история

О! Как же хочется помочиться… Ух, жжет-то как… Будто огнем горит… Я слышал и читал, что такое бывает – словно кто тебя булавками колет, когда справляешь малую нужду, но со мной такое впервые.

Вот так, с поразительной точностью, описывал свои ощущения 9 сентября 1710 года человек, страдавший венерическим заболеванием. У него были самые типичные симптомы: боль при мочеиспускании и гнойные выделения из уретры. «Дьявольская боль, дикое жжение, темный вонючий гной – самые верные признаки заражения», – рассуждал в 1763 году его товарищ по несчастью Джеймс Босуэлл. Он был уверен, что его поразил «сеньор Гонорея», но в ту пору еще не научились отличать гонорею от сифилиса. Последний же гораздо серьезнее: через несколько лет после первичного заражения симптомы могли появиться снова, и тогда болезнь поражала все органы и ткани больного, вызывала паралич, безумие и в итоге ужасную смерть. Чем бы ни был болен Босуэлл, он находился в мрачном расположении духа, что, в общем-то, неудивительно, ведь он несколько недель не покидал стен своей спальни, проходя курс лечения.

Бытописатели Первой мировой войны, так же как их предшественники и преемники, сетовали по поводу быстрого и губительного падения нравов среди молодежи. «Привычки и традиции в обществе стремительно меняются, причем далеко не в лучшую сторону», – возмущался автор «Смены моральных норм», поскольку «незамужние девушки и молодые замужние женщины всех сословий» ведут себя как проститутки. В начале XX века участники движения против распространения гонореи обратились к евгенике. В одной брошюре, выпущенной Национальным советом по борьбе с венерическими заболеваниями, говорилось, что пары, вознамерившиеся сочетаться браком, должны заручиться одобрением священника и адвоката, а также врача: «О какой святости брака может идти речь, если чистота крови и отсутствие инфекций не считаются предметом первой необходимости?» Предостережения в печатной форме, распространяемые среди солдат, давали более дельный совет для решения проблемы венерических заболеваний: следует посетить «специальный лечебный центр, где опытные доктора проводят обследование тайно и бесплатно». (О местонахождении ближайшей клиники можно было узнать у полицейского.)

Старая сводня с мушками на лице, скрывающими сифилитические язвы, берет под опеку невинную деревенскую девушку.

Сифилис был завезен в Европу из Нового Света в конце XV века и быстро распространился по континенту через сексуальные контакты. Это заболевание не передается по воздуху, хотя могущественного кардинала Уолси обвиняли в том, что он заразил Генриха VIII «своим дыханием». Пока эта нелепая теория главенствовала в медицине, сифилис рекомендовалось лечить ртутью («пять минут с Венерой – вся жизнь с Меркурием»). Ртуть применяли, чтобы больной хорошенько пропотел, и тогда, как считалось, равновесие в организме будет восстановлено. Существовали специальные шприцы для впрыскивания ртути в мочеиспускательный канал (такие шприцы были обнаружены в конце XX века аквалангистами на затонувшем корабле «Мэри Роуз»[44]). Кроме того, в ходу были ртутные мази, втираемые в кожу, и даже причудливые антивенерические штаны, покрытые слоем смеси на основе ртути. Ртуть и в самом деле вызывала обильное потоотделение, но черная слюна, которая якобы указывала на исцеление от недуга, в действительности была симптомом сильного ртутного отравления.

Часто высказывают предположения, что различные болезни, которыми страдал Генрих VIII, были на самом деле проявлениями сифилиса и что он действительно по собственным рецептам изготовлял снадобья и мази для «заживления ран и успокоения члена». Однако Генрих ни разу не удалялся от общества для прохождения стандартного шестинедельного курса лечения ртутью, как это делал его современник Франциск I. Поэтому о его истинном заболевании можно лишь строить предположения.

В Англии сифилис называли «французской болезнью», во Франции – «английской». В числе других недугов, за границей причисляемых к «английским», были мазохизм, самоубийство и бронхит.

В XVII–XVIII веках любой, кто пользовался услугами лондонских проституток, сильно рисковал заразиться венерической болезнью. «Шлюха, – заявлял один моралист, делая справедливое, но не особенно деликатное замечание, – это все равно что ночной горшок, – емкость для всякого рода нечистот. Она как кресло цирюльника: едва один встал, другой тут же сел». Неудивительно, что Джеймс Босуэлл, после того как его «навестил сеньор Гонорея», решил, хоть и неохотно, впредь пользоваться многоразовыми презервативами из кишок животных, которые в то время вошли в широкое употребление.