Английский язык с Марком Твеном. Принц и нищий / Mark Twain. The Prince and the Pauper

'Oh, good lack, what have I done (о Боже, что я наделала)! God-a-mercy (Господи Боже), I would not hang the poor thing for the whole world (я бы не повесила бедняжку ради целого мира; poor — бедный; thing — вещь, существо)! Ah, save me from this, your worship (ах, спасите меня от этого, ваша честь) — what shall I do (что буду я делать), what can I do (что могу я сделать)?'

The justice maintained his judicial composure (судья удержал свое рассудительное спокойствие), and simply said (и просто сказал):

'Doubtless it is allowable to revise the value (несомненно, позволительно пересмотреть стоимость), since it is not yet writ upon the record (так как она пока не записана в протоколе; writ — устар. вместо written от to write — писать).'

'Then in God's name call the pig eightpence (тогда во Имя Божье назовите поросенка восьмипенсовым), and heaven bless the day (и Небо да благословит тот день) that freed my conscience of this awesome thing (который освободил мою совесть от этой ужасной вещи)!'

Miles Hendon forgot all decorum in his delight (Майлс Хендон забыл всю благопристойность в своей радости; to forget — забывать); and surprised the king and wounded his dignity (и удивил короля и уязвил его достоинство) by throwing his arms around him and hugging him (тем, что бросил свои руки вокруг него = обнял и сжал его в объятиях).

The woman made her grateful adieux (женщина совершила свое благодарное прощание) and started away with her pig (и направилась прочь со своим поросенком); and when the constable opened the door for her (а когда констебль открывал дверь для нее), he followed her out into the narrow hall (он последовал за ней наружу в узкий холл). The justice proceeded to write in his record-book (судья продолжал писать в своем журнале). Hendon, always alert (Хендон, всегда начеку), thought he would like to know (подумал, что он хотел бы узнать; to think — думать; would like — хотел бы: «понравилось бы») why the officer followed the woman out (почему чиновник проводил женщину наружу); so he slipped softly into the dusky hall and listened (так что он выскользнул мягко в сумрачный холл и прислушался). He heard a conversation to this effect (он услышал разговор такого содержания; to hear — слышать):

'It is a fat pig (это жирный поросенок), and promises good eating (и обещает хорошую еду); I will buy it of thee (я куплю его у тебя); here is the eightpence (вот восьмипенсовик).'

'Eightpence, indeed (восьмипенсовик, в самом деле)! Thou'lt do no such thing (ты не сделаешь такой вещи). It cost me three shillings and eightpence (она стоила мне три шиллинга и восемь пенсов; to cost — стоить), good honest coin of the last reign (хорошая честная монета последнего короля), that old Harry that's just dead (этот старый Гарри, который только что умер: «есть только что умерший») ne'er touched nor tampered with (никогда не трогал и не мошенничал с = деньгами). A fig for thy eightpence (фигу за твои восемь пенсов)!'

'Stands the wind in that quarter (поднялся вздор: «ветер» в этом районе = вот как ты заговорила)? Thou wast under oath (ты была под присягой), and so swore falsely (и так поклялась неправедно; to swear — клясться) when thou saidst the value was but eightpence (когда ты сказала, что стоимость была только восемь пенсов). Come straightway back with me before his worship (иди прямо назад со мной перед лицо его чести), and answer for the crime (и отвечай за преступление)! — and then the lad will hang (а потом мальчик будет висеть = повешен).'

'There, there (ладно, ладно), dear heart (дорогое сердце = мил человек), say no more (не говори больше), I am content (я довольна). Give me the eightpence (дай мне восьмипенсовик), and hold thy peace about the matter (и храни молчание об этом деле).'

official [ə`fıSəl], awesome [`O:səm], promise [`prOmıs]

It was done. None remained but the two officials, the accused, the accuser, and Miles Hendon. This latter was rigid and colorless, and on his forehead big drops of cold sweat gathered, broke and blended together, and trickled down his face. The judge turned to the woman again, and said, in a compassionate voice: