Английский пациент

Над его палаткой висит антенна от детекторного приемника, переброшенная через ветки деревьев. Ночью, взяв полевой бинокль Караваджо, она видит в палатке сапера светящийся в темноте диск шкалы настройки, иногда заслоняемый тенью человека. Днем он постоянно носит приспособление из одного наушника на голове, а другого – под подбородком, так что не теряет связь с миром и держится в курсе всех важных событий. Иногда он заходит в дом и сообщает новость, которую считает достойной их внимания. Например, от него они узнали, что Гленн Миллер погиб в авиакатастрофе где-то между Англией и Францией30.

Чаще она видит его на расстоянии, в заброшенном саду, который он очищает от мин, когда он медленно идет по нему или приседает, чтобы распутать клубок проводов, который кто-то оставил, словно ужасное письмо.

Он постоянно моет руки. Сначала Караваджо думает, что сапер слишком привередлив.

– А как же ты терпел во время войны? – смеется Караваджо.

– Я вырос в Индии, дяденька. Моя родина – Пенджаб. Там моют руки все время. Перед едой. Это традиция.

– А я родом из Северной Америки, – задумчиво говорит она.

* * *

Он спит то в палатке, то в саду. Она видит, что он снял наушники и положил их на колени.

Тогда Хана опускает бинокль и отходит от окна.

* * *

Они были под громадным сводом Сикстинской капеллы. Сержант зажег осветительный патрон, а сапер лежал на полу и смотрел через автоматный прицел вверх на бледные, коричнево-желтые лица святых на фресках, словно хотел отыскать своего брата в толпе. Тусклый свет падал на раскрашенные одежды святых и тела, которые за сотни лет потемнели от копоти масляных плошек и свечей, а сейчас их убивает этот желтый дым от осветительного патрона. Солдаты знали: они должны быть благодарны за то, что им предоставили возможность войти сюда, в это святилище. Но еще они знали, что заслужили такое право. Преодолев береговые плацдармы и тысячу перестрелок в малых сражениях, бомбежку в Монте-Кассино, эти семнадцать солдат пришли сюда, в молчаливое благолепие залов, расписанных кистью Рафаэля31. Их высадили в Сицилии, и они с боями прошли на север, вверх по итальянскому сапогу, чтобы оказаться здесь, где им был предложен этот темный зал в качестве награды.

И тогда один из них спросил: «Черт, может, прибавим света, сержант Шанд?» И сержант зажег осветительный патрон, поднял его над головой и держал этот водопад льющегося желтого света, пока он не иссяк. Остальные стояли, высоко подняв головы, рассматривая лица и фигуры на фресках, выплывающие на свет. А молодой сапер лежал на спине, через прицел глазами почти касался бороды Ноя, и бороды Авраама, и разных демонов, пока не дошел до великого лица, с пронзающим, словно копье, взглядом, мудрого и не прощающего.

Он слышал крики у входа и звук торопливых шагов. Осветительный патрон будет гореть еще тридцать секунд. Он повернулся и передал автомат священнику.

– Вон там. Кто это? Быстрее, патрон уже догорает.

Священник осторожно принял из его рук оружие, словно ребенка, и направил его к сводам, но патрон погас.

Он вернул автомат сикху.

– Знаете, здесь, в Сикстинской капелле, надо быть очень осторожным с огнем, иначе я бы не пришел сюда. И я должен поблагодарить сержанта Шанда, он героически справился с этим. Думаю, дым не причинит фрескам особого вреда.

– Вы видели то лицо? Кто это?

– О, да, это великое лицо.

– Значит, вы видели его?

– Да, это Исайя.

Когда Восьмая армия дошла до Габичче на восточном побережье, сапер был начальником ночного патруля. Во вторую ночь дежурства он получил по рации сигнал: в воде замечено какое-то движение. Они сделали предупредительный выстрел. Вода взорвалась тысячами брызг. Они никого не уничтожили, но при вспышке выстрела он заметил темные очертания движущегося предмета. Он поднял автомат и держал этот предмет на мушке целую минуту, решив пока не стрелять и проверить, будет ли еще движение поблизости. Немцы все еще удерживались на севере, в Римини, на краю города. В прицеле он увидел темную фигуру, словно выходящую из моря. Над головой у нее вдруг засветился нимб. Это была Дева Мария.

Она стояла в лодке. Двое мужчин гребли, а двое других поддерживали скульптуру. Лодка причалила к берегу, и мужчины вынесли скульптуру на берег. Жители стали аплодировать им из темных квадратов открытых окон.

Сапер увидел лицо кремового цвета и нимб над головой из маленьких лампочек. Сам он лежал на бетонном доте, между городом и морем, и наблюдал, как четверо мужчин вылезают из лодки, поднимают и несут гипсовую статую высотой в полтора метра и идут по берегу, увязая в песке. Они идут, не останавливаясь и не думая, что берег может быть заминирован. А может, они видели, как немцы заминировали берег, и знают безопасный путь?

Все это происходило в Габичче Маре 29 мая 1944 года. В этот день у городских жителей был праздник – морской фестиваль Девы Марии.