Английский сад. 4. Кружева

Бетти сошла с трапа самолета, рядом плелся Фредди. Беатрис не хотела отпускать Фредди, но день рождение сына и дочерей были очень важны для него. Виктор устраивал прием в честь шестидесятилетия своего фармацевтического завода, и они с Бетти были обязаны там быть. Новый год и Рождество всегда были их семейными праздниками, он должен был быть везде с Бетти. Она набрала в легкие морозный воздух Лондона. Она любила этот город, после всех праздников она решила разорвать все договора с Мюнхеном и уже навсегда остаться в Лондоне. Праздники проходили как, во сне, ужасном сне. Неужели никто не замечает, что они стали так далеки? Бетти надевая свои дорогие платья, не смотря на то, что немного похудела, волновала всех, всех кроме него. Для всех Фредди устраивал шоу, показ их счастливой жизни. Как же она ненавидела его за это. Вечерами ей хотелось устроить ему скандал, но каждый раз вспоминая, что у нее есть дети, удерживало ее вспыльчивость. Иногда она мечтала все сказать ему прямо в лицо, а потом хлопнуть дверью, забрать детей и уйти. Как же все стало запутано. За кулисами каждый из них по-своему страдал. За спокойствием крылась: боль, ревность, разочарование, переживания, непонимание, измены… и приближение катастрофы.

Утром они, молча, собирались в Мюнхен. Его ледяное молчание убивало ее, в самолете они молчали, когда приехали домой никто не проронил ни слова. Бетти было скверно на душе, неужели он что-то заподозрил, или он опять наказывает ее. Бетти села у окна с бокалом виски, она смотрела на ночной город, сейчас ее муж пойдет к своей любовнице, а она, молча, его будет провожать. А, что ей оставалось делать? Лондон не вылечил их. Ее мир рушился, осталось только ждать и с честью принять свою судьбы. Фредди остановился в нескольких шагах от своей жены. Она стала совсем другой: похудела, побледнела, исчез румянец, а под глазами пролегли темные тени. Только сейчас он понял, что ее красота на праздниках, это умелый макияж. На ее обнаженные ноги бросали ночные огни города, был виден кружевной бюстгальтер, халат открывал его взору почти все. У нее был жалкий вид. Сейчас он скажет ей, что хочет быть только с ней. Этот порыв возник в нем на несколько секунд.

- Бетти, - она даже не обернулась, слишком глубоко она была в своих мыслях, - ты пьешь?

- Да, пью, тебе-то какое дело, - прошипела она.

- Большое, потому что ты моя жена, - в нем вспыхнул гнев, да как она смеет с ним так разговаривать. Бетти истерично засмеялась, и он одним прыжком оказался рядом с ней, рывком поднимая на ноги, и заглядывая ей в глаза.

- Жена?! ты наконец-то вспомнил кто я, Менори, - она продолжала смеяться.

- Дрянь! – он вырвал бокал из ее рук, бросая на пол.

- И ты меня сделал такой, - крикнула она.

- Веди себя, как моя жена! – орал он ей в лицо.

- Нет! – резко ответила она.

- Ведьма! – Фредди резко повернул ее к себе спиной. В нем все просто клокотало, ему хотелось придушить ее за все, что она сделала или не сделала. Он больно сжал ей руки и бок.

- Пусти, мне больно, мне больно! – кричала она. Она пыталась сопротивляться, биться ногами и руками. Фредди подвел ее к столу, и тут она поняла, что происходит. Он нажал ей на затылок, и она грудью легла на стол, - нет, нет, только не это! Только не это! Нет, я буду ненавидеть тебя. Нет, нет… прошу тебя, не надо…

Фредди ударил ее пару раз для покорности, она взвизгнула, пытаясь освободиться. Он уже стягивал ее трусики, наваливаясь на нее всем телом, и она ощутила в себе резкие толчки. Все это напомнило тот день, тот день на концерте. Эти мерзкие руки Майкла, настойчивые движения, его дыхание над щекой, и то, что ее ногти до боли впивались ей в ладони. И вот опять и кто… Мужчина, которого она любит, мужчина, который делает с ней это. Внутри болезненно все сжалось в один холодный комок, а по щекам бежали жгучие слезы. Она не могла плакать ни в первый, ни во второй раз, только сейчас, потому что, это был мужчина всей ее жизни, а теперь ее враг. Фредди отошел от нее, приглаживая усы. Она медленно сползла на пол, и разрыдалась, так горько, что казалось сердце, лопнет в груди. Внутри все горело и саднилось от этого вторжения.  «Строит из себя святую!» - подумал он.

Бетти поднялась с пола, рванув на второй этаж, он за ней. Она оказалась у себя в спальне, но он успел ее  поймать. Он повалил ее на кровать. Она видела его непроницаемое лицо, с жестким выражением лица, на котором не дрогнул ни один мускул. Она крикнула:

- Давай, унижай, это все на что ты способен, трус! - и это распалило его еще больше, он был еще грубее, еще более жестоким по отношению к ней, он брал ее так, словно она была дешевая шлюха из борделя, без всякой нежности и чувств. Ей было больно, больно потому что она не была готова к этому. Она ждала, когда все закончится, но это не кончалось, не выдержав она зло сказала, - давай же заканчивай уже, или ты и на это не способен! - его большая ладонь сомкнулась на ее тонкой шее, она жадно хватала воздух. Ему до безумия захотелось задушить ее, именно этого она и заслуживала. Пред глазами прошла вся ее жизнь.