Английский убийца

— Вы привыкнете к этому, милочка. Публика здесь вполне нормальная. Такая же, как и везде. — Девица перечитывала короткую статью о себе в журнале «Нэш», который только что вышел. В журнале была напечатана также ее фотография. — Правила и снобы — это та цена, которую вы вынуждены платить за то, что имеете постоянную работу. Я выступаю здесь последнюю неделю. Если повезет, то буду выступать в трех разных залах за вечер, а если дела пойдут плохо — ни в одном. Поэтому две недели на рождество, которые я собираюсь провести в Алабаме, станут для меня настоящим отпуском. — Она немного хвасталась, так как статья в журнале «Нэш» означала, что она получит по крайней мере несколько ангажементов.

«Интересно, подумала Уна, пойдут ли мои дела когда-нибудь настолько хорошо, что фотограф журнала „Нэш“ попросит меня позировать ему и станет фотографировать мои ноги».

Вошел Очинек и тихо закрыл за собой дверь.

— Судя по шуму, публика неплохая.

— Я говорю ей то же самое, — сказала мадмуазель Корниль.

Очинек предложил им египетские сигареты «Юнфиадис» из своего портсигара от Либерти. Мадмуазель Корниль отрицательно покачала головой, а Уна взяла. Она закурила сигарету и внимательно посмотрела на Очинека, пытаясь понять, о чем тот думает.

— Это для тебя ступенька вверх, Уна. — Он был ее импресарио и к тому же был влюблен в нее, считая ее совершенством, но неожиданно для себя самого вдруг обнаружил, что пышущая здоровьем, очаровательная, с темными кудрями мадмуазель Корниль казалась ему физически более привлекательной, чем Уна. Он надеялся, что Уна этого не заметила. То, что мадмуазель Корниль заметила, было ясно по тому, как дружелюбно и в то же время снисходительно она начала обходиться с ним.

Выкурив сигарету, Уна взяла ноты и начала просматривать свои песни. В дверь постучали.

— Второе предупреждение для принимающих участие в увертюре и первых номерах.

Уна почувствовала, как в ней все напряглось. Она провела ладонями по бедрам. Очинек подошел к ней и поправил бабочку. Подал ей трость и цилиндр, обтянутый шелком, смахнул пылинки с фрака.

— Все хорошо.

Она улыбнулась. Если бы она могла поступать так, как ей самой этого хотелось, она предпочла бы держаться подальше от Уэст-Энда, но она знала, что он безумно хочет, чтобы она достигла вершины, вот для чего необходимо было выступать в зале «Эмпайер».

— Ни пуха, ни пера, милочка, — сказала мадмуазель Корниль, не отрываясь от статьи.

— Оставайся здесь, — сказала Уна Очинеку.

— Я лучше… — он виновато отвел глаза от комедийной актрисы, — буду рядом с тобой, чтобы поддержать тебя морально.

— Оставайся здесь! — Она поправила фрак и надела цилиндр. — Ты можешь прийти за кулисы, когда я выйду на сцену.

— Хорошо.

Она вышла в коридор и пошла к сцене. Навстречу ей попались актеры в форме солдат шотландского полка, моряков, лейб-гвардейцев и актрисы в костюмах розы, трилистника, чертополоха и в национальном уэльсском костюме. За кулисами она увидела хористок, готовящихся к выходу на сцену. Их было восемь, они изображали английские колонии: Индию, Канаду, Австралию, Мыс Доброй Надежды, Вест-Индию, Мальту, Гибралтар и Новую Зеландию, каждая из них должна была спеть по куплету. За кулисами напротив ждали актрисы в костюмах, изображавших Искусство, Науку, Торговлю, Промышленность и величественную Британию, которую они должны были вывезти в карете на сцену. Именно в этот момент Уна должна была начать свое выступление.

Поднялся занавес, оркестр заиграл вступление, затем запел хор:

Мы, дети империи, верой и правдой служим нашей королеве!
Мы знаем, что на ее помощь можно рассчитывать, где бы ни развевался ее флаг!
Она добра, она справедлива, она могущественна, и мы знаем, что вы согласитесь, что
Ее любят, ее обожают и ей завидуют на всех семи морях!

Уна успокоилась. Музыка была достаточно веселой, и зрители громко аплодировали в конце каждого куплета и подпевали хору. Было совсем не так душно, как она предполагала.

Искусство, Наука, Торговля и Промышленность покатили на сцену карету, которая двигалась, издавая негромкий скрип. Индия, Канада, Австралия, Мыс Доброй Надежды, Вест-Индия, Мальта, Гибралтар и Новая Зеландия встали по обеим сторонам сцены. Оркестр заиграл первые такты вступления к песне Уны. Она откашлялась, глубоко вдохнула воздух и приготовилась петь.

Свет замерцал.

Сначала Уна подумала, что это было сделано специально, чтобы создать особый театральный эффект. Но когда свет погас везде, аплодисменты затихли и зрители стали зажигать спички, по залу прошел взволнованный шепот.

На балконе что-то взорвалось. Кто-то громко закричал. Женщины завизжали от ужаса. Уну Перссон оттолкнули к занавесу, и она упала. На нее наступили, чье-то тело упало ей на ноги. На нее рухнул занавес. Она услышала приглушенные восклицания.

— Анархисты!

— Воздушный налет!