Англо-бурская война. 1899-1902

Сражение у Энслина стоило нам около двухсот человек убитыми и ранеными, но, кроме того, что мы расчистили путь к Кимберли еще на один перегон, трудно сказать, какие выгоды принесла нам эта победа. Мы отвоевали холмы, но потеряли людей. Потери буров, по-видимому, составили менее половины наших. Усталость и немногочисленность нашей кавалерии не позволили преследовать противника и захватить бурские орудия. В течение трех дней солдаты дали два тяжелых боя в безводной местности и под тропическим солнцем. Они сильно устали, а чего добились? Причины такого положения вещей, естественно, активно обсуждались и в лагере, и дома. Разговоры постоянно возвращались к недовольствам лорда Метуэна по поводу недостатка кавалерии и артиллерии на конной тяге. В наше Военное министерство, которое в некоторых делах действовало поразительно эффективно, была брошена масса несправедливых обвинений. Однако в вопросе с задержкой отправки кавалерии и конной артиллерии (а ведомство, как и общественность, имело сведения об исключительной мобильности нашего врага), безусловно, существуют основания для расследования. Буры, принимавшие участие в этих двух сражениях, в основном принадлежали к якобсдальскому и фауресмитскому отрядам, некоторые бюргеры были из Босхофа. Знаменитый Кронье со своей старой трансваальской гвардией двигался из Мафекинга. Пленные в Бельмонте и Энслине сильно досадовали, что он опоздал и не принял на себя общее командование. Однако во время последнего боя поступали донесения, что бурское подкрепление на подходе. Бои за свобождение Кимберли вовсе не закончились. В самый разгар боя отправленные на наш правый фланг уланские дозоры доложили, что довольно крупный отряд бурских всадников уже приблизился и занял позицию на холме у нас в тылу. Их позиция представляла очевидную опасность, и Метуэн отправил туда полковника Уиллоби Вернера с Гвардейской бригадой. На обратном пути этому доблестному офицеру сильно не повезло – его лошадь споткнулась, и он получил серьезное ранение. Миссия Вернера, однако, достигла своей цели: гвардейцы, двигаясь через плато, встали таким образом, что пополнение не могло оказать помощь обороняющимся без открытого боя, а это противоречило бурским традициям. Им пришлось созерцать, как товарищи терпят поражение. На следующий день этот кавалерийский отряд отошел обратно на север и, без сомнения, находился среди тех, с кем мы вскоре столкнулись у реки Моддер.

Марш от реки Оранжевая начался в среду. В четверг произошло сражение у Бельмонта, в субботу – у Энслина. Не было средств днем защититься от жары, а ночью от холода. Не хватало воды, да и ее качество подчас оставляло желать лучшего. Войска нуждались в отдыхе, поэтому на вечер субботы и воскресенье они остались в Энслине. В понедельник утром 27 ноября изнурительный марш в Кимберли продолжился.

На рассвете 27 ноября маленькая британская армия снова двинулась вперед серовато-коричневой колонной по пыльным равнинам. Ночью они сделали привал на прудах Клипфонтейна, не столкнувшись с врагом впервые за целый день марша. Появились надежды, что, возможно, два последовавших одно за другим поражения лишили буров присутствия духа и дальнейшего контрнаступления не будет. Однако те, кто знал о непосредственной близости Кронье и его опасном нраве, более адекватно оценивали ситуацию. Здесь, вероятно, следует сказать несколько слов об этом знаменитом командире, который сыграл ту же роль в западной части театра военных действий, что Жубер – в восточной.

Командиру Кронье во время войны было шестьдесят пять лет. Крепкий смуглый человек, спокойный внешне и горячий в душе, у своего сурового народа он считался исключительно твердым. Его мужественное бородатое лицо имело спокойное мягкое выражение. Говорил Кронье мало, но всегда метко и обладал даром зажигать и укреплять дух солдат словом. На охоте и в столкновениях с туземцами он вызывал восхищение соотечественников, прежде всего отвагой и умением находить выход из сложных ситуаций. В войне 1880 года Кронье руководил бурами при осаде Почефстрома и совершил решительный штурм, не руководствуясь нормами морали ведения войны. В итоге он вынудил городок сдаться, утаив факт подписания общего перемирия. Это деяние впоследствии порицало его собственное правительство. Последующие годы Кронье провел как единовластный правитель и хозяин своих ферм, у многих вызывая уважение и всем внушая страх. Некоторое время он являлся комиссаром и запомнился суровостью. Снова призванный на поле боя рейдом Джеймсона, он решительно загнал противника в безвыходное положение и, как утверждают, требовал, чтобы с пленными поступили самым жестким образом. Таков был человек – умелый, коварный, жестокосердный, притягательный, который с усиленной грозной армией встал на пути усталых солдат Метуэна. Они были достойными соперниками. С одной стороны – выносливые люди, обученные стрелки, хорошая артиллерия и оборонительная позиция; с другой – британская пехота с многовековой традицией, чувством долга, дисциплинированностью и высоким боевым духом.