Аня де Круа (СИ)

Меня передернуло. Неужели и это тоже было?

– …ты…убийца…ты…убийца…ты…убийца…

Почему… почему мы расстались на этом?

Была ли я права?

Он убийца! Он… убийца? Я сжала кулаки. Какая разница? Я ведь уже тогда знала, что пойду за ним хоть на край света! Зачем я это сделала?! Дура! Дура! Дура!!!

Я почувствовала, как слезы градом покатились по моим щекам, упала на диван и уткнувшись лицом, молча закричала в подушку… Казалось… сердце разорвется… Казалось… жизнь… кончилась…

Осознав это, я… остановилась… Медленно села на диване и посмотрела на свои запястья…

В голове туман… Ничего не чувствую. Сделать? Зачем мне теперь жить?

Перед глазами проносилась вся моя жизнь. Одинокое детство, никому не нужная юность… Что меня ждет впереди? Будущее без… него?

– … в этом жестоком мире не слишком много людей найдется, кто готов за тебя жизнь отдать…

Незнакомая парижанка была права… Почему я не поверила ей тогда? Почему просто уехала, даже не попытавшись позвонить ему?

– …ты должна за него бороться. Поддерживать его решения и не сомневаться в нем…

Ее слова, словно огромный, тяжелый молоток, разбивали мое сознание:

– … эти “все” никогда не пожертвуют собой, ради тебя. А он – да.

Он – да. Я верила… Теперь я понимала, о чем она говорила… Дура! Дура! О, господи! Какая же я дура!!!

Словно зомби, я поднялась… Вышла из комнаты… Направилась в ванную… Как-то мельком и без ощущений отметила, что моя семья все также сидит, уткнувшись в телевизор… Показывали какую-то комедию, потому что брат хохотал во все горло.

Зашла в ванную комнату. Закрыла дверь на щеколду.

Не ради кого… незачем… Подняла глаза и увидела свое отражение в зеркале. Нет… не передумаю….

Перед глазами снова и снова проносились последние дни…

Вот я в больнице… Все тело болит… И только Гай рядом… наклоняется ко мне… Его горячий лоб прислонен к моему…

– Анна… Это не должно было случиться. Простите меня…

Низкий, мужественный голос… Мне так спокойно с ним рядом… Не уходи… Я хотела прокричать, но он разворачивается и уходит…

Я взяла из стакана бритву брата. Посмотрела на нее.

– Ты думаешь, это он сделал? Сломанные руки, героин?

– Знаешь, подруга. Я почитала, что о нем пишут, не зря же его прозвали Черным принцем…

Воспоминания проносились эхом в моей голове… Вот я вышла из ресторана в Париже и увидела знакомый Мерседес:

– Добрый вечер, Анна…

Сердце сжалось. Казалось, оно уже настолько маленькое… Казалось, оно где-то там внутри уже истекает кровью… небеса падали… жизнь прекращалась… вот он, конец…

– С днем рожденья…Анна…

– Ты не хочешь веселиться?

– Я хочу быть с тобой…

– Ты уверена в этом?

– Абсолютно…

– Хорошо…

Мельком подумалось, что кровь забрызгает часы, подаренные им…

Резким движением руки я занесла над запястьем бритву.

Глава 2

Мадам Бертлен восседала в жутком розовом кресле времен Людовика 14, на ней было платье от Диор прошлогодней коллекции. И, пожалуй, именно это обстоятельство расстраивало ее гораздо больше той новости, которую она только что услышала по телевизору.

– Нет, я не верю! – заявила она, щелкнув кнопкой на пульте, – он не мог взять так просто и именно сейчас погибнуть.

– Но, мама, они же сказали, что он был в том самолете, самолет упал, как он мог спастись? – с трудом скрывая радость, произнесла инфантильная Сесиль, возлежавшая в этот момент на диване все того же, отвратительного розового цвета.

Уродливость мебели подчеркивали такие же розовые стены в помещении. Мадам Бертлен была женщиной властной и уже давно привыкла все делать по-своему. Начиная от собственного вида, заканчивая видом слуг (даже в выходные дни), уж не говоря о супруге и дочери.

– Запомни, дочь! Такие люди, как Гай де Круа просто так не погибают! Особенно, сразу после того, как его прижимают компроматом и запрещают выезжать из страны.

Мадам резко вскочила со своего кресла и заходила по грандиозных размеров салону.

– Не-е-т… – протянула она, – Обычный поступок влюбленного мужчины! И ты подумай! Зачем ему нужна эта нищая, необразованная малолетка?! Насколько помню, в России за растление несовершеннолетних сажают в тюрьму…

– Дорогая, Де Круа посадить невозможно и я сразу тебе об этом сказал, – встрял в разговор, не вовремя вошедший в помещение месье Бертлен.

– Что значит, невозможно? Правосудие, дорогой! Если есть улики и доказательства, ни один адвокат в мире его не спасет! Другое дело, что нам совсем не нужно, чтобы он сел. Ведь тогда он вообще откажется жениться на нашей Сесиль, – мать посмотрела с презрением на свою непутевую дочь, – и ты сам знаешь, плакали тогда все наши замки, квартиры в Париже, Ницце и вилла! Моя вилла в Монако! За все это надо платить! Ты только посмотри, в чем я хожу! Это же… Прошлогодняя коллекция! Это просто позор!

– Дорогая, давай продадим твою виллу или одну из квартир. И у тебя снова будут новые платья.

– Ты что?!

Мадам была взбешена до предела. Как он посмел ей такое предложить? Продать имущество?! Сразу поползут слухи… Друзья отвернутся от них… Нет! Она не может этого допустить.