Аня де Круа

– Ну, что ты на меня так смотришь? Пойдем, погуляем? – я подмигнула псу. Кажется, он не оценил.

Так, все, конечно, хорошо… Но, надо где-то найти одежду. Нельзя же гулять по дому в одних трусиках и повязке из бинтов.

Вдоль одной из стен между окон я обнаружила встроенный шкаф, который начинался от пола и упирался в потолок. Интересно, там найдется хотя бы халат?

Открыла высокие дверцы – передо мной предстала вешалка, набитая до предела вещами – на всех бирки из магазина – все абсолютно новое! Задумалась, кому бы могло все это принадлежать. Вещи новые, женские. Платья, юбки, брюки, джинсы… Я еще раз осмотрела комнату – никакого намека на мою одежду.

Что ж, возьму что-нибудь отсюда, потом найду Гая и узнаю, где же мои вещи. Из всего этого великолепия и многообразия, я постаралась выбрать самое дешевое – простые джинсы и теплый свитер, похоже, на улице холодно. С “дешево” я погорячилась – на бирках были четырехзначные суммы в евро, отчего мне стало не по себе. Ладно, разберусь потом.

В другом отделении безразмерного шкафа нашла обувь – туфли на каблуках, сапоги, босоножки. Глаза наткнулись на кроссовки – отлично! Странно, но и одежда, и обувь, оказались моего размера.

Полностью одевшись, подошла к зеркалу – да, за исключением одежды, все остальное было в ужасном состоянии. Я сильно похудела за эти дни. Глаза ввалились, цвет лица какой-то серый. Только волосы выглядели прекрасно. Видимо, пока я спала, кто-то привел их в божеский вид?

Ладно, надо погулять и размяться.

Я повернулась к двери и спросила у пса:

– А ты, со мной пойдешь или здесь все-таки останешься?

Собака фыркнула и “скатилась” с высокой кровати. Короткие ножки не позволяли ей грациозно спрыгнуть. Кажется, эта порода называется “бульдог”, но я могу и ошибаться. Из меня не лучший собаковод. Всегда мечтала о животном, хотя бы о рыбках, но мама никогда не разрешала приносить в дом, кого-то “нечеловеческого” формата.

Перед выходом из комнаты, я заглянула в ванную комнату, которая поражала своими размерами и убранством. Все отделано деревом и покрыто лаком, ощущаешь себя словно на эксклюзивной яхте – все сияет и переливается. Я такие в маминых журналах видела.

На раковине лежала распакованная зубная щетка и тюбик зубной пасты – отлично! Да, долгое “отсутствие” по причине комы только в фильмах красиво, а в реальной жизни – только во рту, словно стадо кошек жило все это время, не говоря уже об остальном.

Умывшись, мы с псом спустились вниз. Я впервые увидела здесь что-то, кроме своей спальни. Это действительно оказался замок.

Лестница привела меня в гостиную. Уютная комната с высокими потолками, отличным паркетом, светлыми стенами и как будто бы мраморным потолком, с которого свисала большая хрустальная люстра. Посреди помещения стояло четыре белых кресла, между которыми расположился белый же журнальный столик.

В одном из кресел сидел молодой мужчина, в котором я узнала помощника Де Круа.

– Валентин? – спросила я, стоя на пороге.

– Анна? – он удивленно посмотрел на меня и тут же закричал куда-то в сторону, – Абелия! Абелия!

На зов примчалась невысокая девушка, очень хрупкого телосложения. На ней была форма служанки – я такие в сериалах только видела.

– Уи, месье? – спросила она его.

Ростов что-то обеспокоенно затараторил ей, не дослушав, Абелия куда-то умчалась. Валентин подскочил ко мне и попытался усадить в кресло:

– Вам нужно присесть! До осмотра медиками, вам нельзя вставать! Месье Де Круа очень расстроится!

Я попыталась сопротивляться, чувствовала себя прекрасно и не собиралась сидеть на одном месте еще хоть сколько-то.

– О, мадмуазель, се кес ке се? – раздалось у меня за спиной.

Развернувшись, я увидела, как ко мне спешат двое мужчин – первый – невысокий и весь седой, со смешными глазами навыкате – его я видела впервые. Видимо, это тот самый французский специалист. Вторым номером спешил ко мне Виктор Борисович, врач, прибывший из Москвы.

– Нет, ну что вы раскричались до завтрака! –  причитал, размахивая руками, русский медик, – Сейчас все посмотрим!

Вместе с французом, который возмущался не меньше русского, они заставили меня опуститься в кресло. Валентину было приказано отвернуться, но не уходить, им требовался переводчик. Ростов подчинился светилам науки.

Французский хирург, его звали Гастон Ибер, поставил на столик небольшой чемоданчик и раскрыл его – он был заполнен медицинскими принадлежностями.

Мне приказали снять джемпер и отклониться на кресле. Врачи разматывали бинты и попутно друг с другом спорили, причем оба ничего не понимали. Валентин изо всех сил старался переводить сразу всем:

– Гастон! У нее все в порядке, не надо сейчас еще раз делать перевязку, я только утром проверял! – восклицал Виктор Борисович.

Ростов не успев перевести на французский, тут же переводил пламенную речь француза на русский:

– Виктор, я обязан проверить! Вы знаете, что она делала, как встала с постели? Нужно убедиться, что не началось… Как это? Я даже не знаю таких слов! – Валентин был в отчаянии.