Аня из Авонлеи

— Завтра же еду в Спенсерваль, — объявила Аня решительно. — И очень прошу тебя поехать со мной. Ах, если б нам повезло! Это было бы таким облегчением, ведь послезавтра я должна ехать в город, а как я смогу встретиться лицом к лицу с твоей тетей без этого блюда? Это будет, пожалуй, пострашнее, чем в тот раз, когда мне пришлось признаться, что это была моя идея с разбега прыгнуть на кровать в комнате для гостей.

И обе рассмеялись при этом воспоминании… Тех из моих читателей, которым не известно об этом достопамятном событии и которые полюбопытствуют о нем узнать, я вынуждена отослать к более ранней история Аниной жизни.

На следующий день девочки отправились на поиски фарфорового блюда с синим узором в китайском стиле. От Спенсерваля их отделяло десять миль, а день был не особенно приятным для путешествия. Было очень тепло и безветренно, и пыль над дорогой стояла такая, какая только может быть после шести недель сухой погоды.

— О, как я хотела бы, чтобы поскорее пошел дождь, — вздохнула Аня. — Все так иссушено солнцем. Бедные поля! Какое жалкое зрелище! Деревья словно протягивают к небу руки, моля о дожде. А что до моего сада… мне больно всякий раз, когда я вхожу в него. Но что говорить о саде, если у фермеров так пострадали посевы. Мистер Харрисон говорит, что его пастбища совершенно выжжены солнцем и бедные коровы едва могут найти там жалкий клочок травы. Каждый раз, встречаясь с ними взглядом, он чувствует себя виновным в жестоком обращении с животными.

В результате утомительной поездки девочки добрались до Спенсерваля и свернули на дорогу Тори, широкую и безлюдную, где полоса травы между колеями свидетельствовала об отсутствии оживленного движения. Почти на всем ее протяжении с обеих сторон толпились густо посаженные молодые елочки, и лишь кое-где в просветы между ними можно было увидеть огороженное поле какой-нибудь спенсервальской фермы или вырубку, поросшую наперстянкой и золотарником.

— Почему эту дорогу назвали дорогой Тори[8]? Разве здесь живут одни консерваторы? — спросила Аня.

— Мистер Аллан говорит, что это было сделано по тому же принципу, по которому называют рощей какое-нибудь место, где нет деревьев, — улыбнулась Диана. — На этой дороге живут только девицы Копп да старый Мартин Боувер на дальнем конце, а он либерал. Правительство консерваторов распорядилось проложить эту дорогу, когда было у власти, чтобы показать, что они хоть что-то делают.

Отец Дианы был либералом, и по этой причине они с Аней никогда не обсуждали вопросы политики. В Зеленых Мезонинах все и всегда были консерваторами.

Наконец кабриолет подкатил к старой ферме Коппов — месту, отличавшемуся такой преувеличенной чистотой и опрятностью, что даже Зеленые Мезонины могли бы проиграть ему при сравнении. Дом был очень старый и располагался на склоне холма, что обусловило необходимость подведения высокого каменного фундамента под один его край. И сам дом, и все хозяйственные постройки были выбелены до слепящего глаза совершенства, я в ухоженном огороде, окруженном наибелейшим дощатым заборчиком, не было видно ни единого сорняка.

— Ставни закрыты, — сказала Диана печально. — Я думаю, никого нет дома.

Так оно и оказалось. Девочки растерянно переглянулись.

— Не знаю, что делать, — сказала Аня. — Если бы я была уверена, что блюдо именно такое, какое было у мисс Джозефины, я охотно согласилась бы подождать их возвращения. Но что, если блюдо окажется не таким? Мы прождем зря, а потом будет уже поздно ехать к Уэсли Кейсону.

Диана разглядывала маленькое квадратное окошко над высоким фундаментом.

— Это окно кладовой, — сказала она. — Я уверена, потому что этот дом точно такой, как дом дяди Чарльза в Ньюбридже, и у них это окно кладовой… Ставень не закрыт, так что если бы мы влезли на крышу того маленького домика, то могли бы заглянуть в кладовую и, может быть, увидели бы там блюдо. Как ты думаешь, в этом есть что-нибудь нехорошее?

— Нет, не думаю, — заявила Аня после надлежащего размышления, — ведь нами руководит не праздное любопытство.

Когда эта важная этическая проблема была решена, Аня приготовилась влезть на упомянутый «домик» — сооружение из узких досок с островерхой крышей, которое некогда служило жилищем уткам. Но девицы Копп перестали держать уток — "потому что это такие неопрятные птицы", — и сарайчик пустовал в течение нескольких лет, за исключением тех периодов, когда становился тюрьмой для кур-наседок, отбывавших заключение на яйцах. Хотя и тщательно выбеленный, сарайчик был уже довольно ветхим, и у Ани зародились некоторые сомнения, когда она взглянула на его крышу с выгодной позиции, обеспеченной бочонком, водруженным на ящик.

— Боюсь, что он не выдержит моего веса, — сказала она, робко ступая на крышу.

— Обопрись о подоконник, — посоветовала Диана.