Аня из Инглсайда

— Дорогой Бог, пожалушта, шделай меня хорошей и пошлушной — вшегда, чтобы мне ни поручали. И благошлови дорогую миш Эмми и бедных широток.

35

Инглсайдские дети играли вместе, гуляли вместе и вместе искали всевозможные приключения, но каждый из них в дополнение к этому имел свой собственный внутренний мир — мир мечты и фантазий. Особенно это касалось Нэн, которая с ранних лет вплетала в сюжет своей тайной пьесы все, что видела, слышала или читала, и часто ускользала из обыденной жизни в области чудес и романтики, о чем домашние часто и не подозревали. Сначала она воображала танцы эльфов и фей в заколдованных долинах или дриад в березовых рощах. Громадная ива у ворот шептала ей свои секреты, а старый пустой дом Бейли в Долине Радуг вдруг становился руинами сказочной башни. Неделями она могла быть дочерью короля, что заключена в уединенном замке у моря, — месяцами ухаживать за прокаженными, в Индии или какой-то другой стране "далёко за морем". Слова "далёко за морем" всегда были магическими словами для Нэн, словно тихая мелодия, принесенная ветром из-за холма.

Став старше, она начала создавать фантастическую пьесу о реальных людях, которых встречала, особенно о тех, кого видела в церкви. Нэн нравилось смотреть на людей в церкви — все они были так нарядно одеты. Это казалось почти чудом. Они вдруг становились совсем не похожи на тех людей, какими представали в будни.

Тихие, почтенные прихожане, занимавшие свои семейные скамьи в церкви, были бы изумлены, а возможно, немного шокированы, если бы знали, какие «романы» сочиняет о них скромная, темноглазая девица, сидящая на инглсайдской скамье. Чернобровая, добросердечная Аннетта Миллисон была бы ошеломлена, узнай она, что Нэн Блайт представляет ее похитительницей детей, варящей их живьем, чтобы изготовить снадобье, которое позволит ей навечно сохранить молодость. Нэн воображала это так живо и ярко, что сама испугалась чуть не до смерти, встретив однажды Аннетту Миллисон в сумерки на тропинке, где шептался с золотистыми лютиками ветер. Она просто не смогла ответить на дружеское приветствие Аннетты, но та подумала, что Нэн Блайт становится гордой и дерзкой маленькой кокеткой и нуждается в том, чтобы ее немного поучили хорошим манерам. Миссис Палмер никогда бы и в голову не пришло, что она кого-то отравила и теперь умирает от угрызений совести. Церковный староста Гордон Мак-Алистер, старик с серьезным, торжественным лицом, понятия не имел, что при рождении колдунья наложила на него проклятие, в результате чего он никогда не мог улыбнуться. Темноусый Фрейзер Палмер, безупречно положительный человек, и не предполагал, что Нэн Блайт, глядя на него, думает: «Я уверена, этот человек совершил черное и гнусное дело. Он выглядит так, словно у него на совести какое-то ужасное тайное преступление». Арчибальд Файф даже не подозревал, что, когда Нэн Блайт видит, как он приближается, она занята сочинением ответа на любое замечание, какое он может сделать, так как с ним можно было говорить только в рифму. Он никогда не обращался к ней, поскольку чрезвычайно боялся детей, но Нэн получала бесконечное удовольствие, в отчаянной спешке придумывая что-нибудь вроде:

Благодарю, я здорова вполне,

Передавайте приветы жене

или

Да, хорошая погода

Редкость в это время года.

Неизвестно, что сказала бы супруга мистера Мортона Кирка, если бы ей сообщили, что Нэн Блайт никогда не пришла бы в их дом — если бы была приглашена, — поскольку на пороге был красный отпечаток ноги, а ее золовка, невозмутимая, добрая, но не пользующаяся успехом у мужчин, Элизабет Кирк и не догадывалась, что осталась старой девой после того, как ее жених упал замертво у алтаря перед самой брачной церемонией.

Все это было очень забавно и интересно, и Нэн ни разу не заблудилась на пути между фактом и выдумкой, пока ее воображением не завладела Леди с Таинственными Глазами.

Бесполезно спрашивать, как растут фантазии. Сама Нэн никогда не смогла бы объяснить вам, как это произошло. Все началось с МРАЧНОГО ДОМА… Нэн всегда видела это название именно так — выписанное заглавными буквами. Ей нравилось сочинять романтические истории не только о людях, но и о домах, а МРАЧНЫЙ ДОМ был единственным в округе — если не считать старого дома Бейли — пригодным для этой цели. Нэн никогда не видела сам этот ДОМ. Она только знала, что он там, за густыми темными елями возле лоубриджской дороги, и пустует с незапамятных времен — так говорила Сюзан. Нэн не знала, что такое «незапамятные времена», но это была зачаровывающая фраза, самая подходящая для «мрачных домов».