Аня из Инглсайда

Ди вовсе не хотелось идти искать котят вместе с этими ужасными мальчишками. Она сказала, что не пойдет.

— У нас дома множество котят. Сейчас их одиннадцать, — с гордостью сообщила она.

— Не верю! — воскликнула Дженни. — Ни у кого еще не было одиннадцать котят. И не может быть!

— У одной кошки пять, а у другой шесть. И я все равно не полезу на сеновал. Прошлой зимой я упала с сеновала у Эми Тейлор. Я разбилась бы насмерть, если бы не упала на кучу соломы.

— Я тоже однажды упала бы с нашего сеновала, кабы Керт меня не схватил за платье, — сердито сказала Дженни. Никто, кроме нее, не имел права падать с сеновалов. У Ди Блайт было приключение! Какая наглость!

— Надо говорить: если бы он не схватил, — заметила Ди, и с этой минуты между ней и Дженни все было кончено.

Но еще предстояло как-то пережить ночь. Спать пошли, когда уже совсем стемнело, так как никто из Пенни никогда не ложился рано. В большой спальне, куда привела ее Дженни в половине одиннадцатого, стояли две кровати. Аннабела и Герти собирались лечь на одну из них. Ди посмотрела на другую. Подушки были очень засаленные, да и одеяло весьма нуждалось в стирке. Обои — знаменитые обои с попугаями — были сплошь в затеках, и сами попугаи выглядели не особенно «попугаисто». На умывальнике у постели стоял красный кувшин и жестяной таз, до половины заполненный грязной водой. Она ни за что не согласилась бы умыть лицо в этом! Что ж, на этот раз ей придется лечь спать не умывшись. Хорошо еще, что ночная рубашка, которую оставила для нее на кровати тетя Лина, оказалась чистой.

Когда Ди встала, прочитав молитву, Дженни засмеялась.

— Ну и старомодная же ты! У тебя такой смешной и безгрешный вид, когда ты читаешь молитву. От молитв никакого проку. И зачем ты их читаешь?

— Я должна спасать свою душу, — сказала Ди, цитируя Сюзан.

— У меня нет никакой души, — насмешливо возразила Дженни.

— Возможно, но у меня есть, — твердо заявила Ди, выпрямляясь.

Дженни внимательно посмотрела на нее. Но чары ее глаз рассеялись. Никогда больше Ди не подчинится их колдовской силе.

— Ты не такая девочка, какой я считала тебя, Ди Блайт, — сказала Дженни печально, как тот, кто глубоко разочарован.

Ди не успела ответить, так как в этот момент в комнату ворвались Джордж Эндрю и Керт. На Джордже Эндрю была маска — отвратительная рожа с огромным носом. Ди взвизгнула.

— Чего визжишь, как резаная свинья? Заткнись! — приказал Джордж Эндрю. — Тебе придется поцеловать нас перед сном.

— Не поцелуешь, запрем тебя в чулан, а там полно крыс, — добавил Керт.

Джордж Эндрю шагнул к Ди. Она снова взвизгнула и попятилась. Маска внушала ей панический страх. Она хорошо знала, что это всего лишь Джордж Эндрю, и его она не боялась, но она умрет, если эта омерзительная маска приблизится к ней! Она знала, что умрет. И как раз тогда, когда этот ужасный нос почти касался ее лица, она споткнулась о табурет и упала навзничь на пол, ударившись затылком об острый край кровати Аннабелы и Герти. Несколько мгновений она была в полубессознательном состоянии и лежала с закрытыми глазами.

— Она умерла… она умерла! — зашмыгал носом Керт, начиная плакать.

— Ох ну и выпорют же тебя, Джордж Эндрю, если ты ее убил! — сказала Аннабела.

— Может, она только притворяется, — всхлипнул Керт.

— Посади на нее червяка. У меня есть тут в жестянке… Если она только прикинулась мертвой, то вскочит.

Ди слышала это, но была слишком испугана, чтобы открыть глаза. (Может быть, они уйдут и оставят ее одну, если будут думать, что она умерла. Но если они посадят на нее червяка…)

— Ткни ее булавкой. Если кровь пойдет, то она не мертвая, — сказал Керт.

(Она могла бы вытерпеть булавку, но не червяка.)

— Она не мертвая… она не может быть мертвой, — прошептала Дженни. — Ты просто напугал ее до обморока. Но если она очнется, то завопит на весь дом, и тогда дядя Бен придет и исколошматит нас до полусмерти. Лучше бы я не звала ее сюда, эту трусиху!

— Может, мы могли бы отнести ее к ней домой, прежде чем она очнется? — предложил Джордж Эндрю.

(О, если бы только отнесли!)

— Не сможем — слишком далеко, — сказала Дженни.

— Да ну, всего четверть мили короткой дорогой. Возьмем каждый за руку и за ногу — ты, Керт, я и Аннабела.

Ни у кого, кроме Пенни, не возникла бы такая идея, и никто, кроме них, не осуществил бы ее, даже если бы она и возникла. Но они привыкли делать все, что только придет в голову, а гнев главы семейства был не шуткой, и его следовало, если возможно, избежать. Отец не утруждал себя их воспитанием, пока они не переступали определенную границу… но уж если переступали — держись!

— Если она придет в себя, пока мы несем ее, мы просто бросим ее и убежим, — сказал Джордж Эндрю.