Аня из Шумящих Тополей

— Ну да, моя, да только меня не называют «мисс Дью» так давно, что когда я это услышала, вроде как даже испугалась. Лучше бы и вам, мисс Ширли, больше этого не делать. Я к этому непривычная.

— Хорошо, я запомню, Ребекка… Дью, — сказала я, изо всех сил стараясь опустить это «Дью», но безуспешно.

Миссис Брэддок была совершенно права, говоря, что тетушка Четти чувствительна. Я убедилась в этом за ужином. Тетушка Кейт сказала что-то о «шестидесятишестилетии Четти». Случайно взглянув в этот момент на тетушку Четти, я увидела, что она… нет, не разразилась слезами. Это явно слишком сильное выражение для описания ее поведения. Она просто переполнилась ими. Слезы подступили к ее большим карим глазам и перелились через край, без усилий и без звука.

— Ну, что еще случилось, Четти? — спросила тетушка Кейт довольно сурово.

— Это… это был мой… только шестьдесят пятый день рождения, — пробормотала тетушка Четти.

— Прошу прощения, Шарлотта, — извинилась тетушка Кейт. И снова засияло солнце.

Кот — красивый, крупный «мальтиец», с золотыми глазами, в элегантной дымчато-серой пушистой шубке и безупречно белом белье. Тетушки называют его Василек, так как это его имя, а Ребекка называет его «Этот Кот», так как у нее вызывает негодование как он сам, так и то, что ей приходится каждое утро и каждый вечер давать ему кусочек печенки, счищать старой зубной щеткой его шерсть с кресла в гостиной, куда он любит забираться, и разыскивать его, когда он не возвращается домой поздно вечером.

— Ребекка Дью всегда терпеть не могла кошек, — сообщила мне тетушка Четти, — а Василек ей особенно ненавистен. Его два года назад принес сюда в зубах пес старой миссис Кембл — она тогда держала пса. Он, вероятно, счел, что нести его к миссис Кембл бесполезно. Такой несчастный маленький котенок! Весь мокрый, замерзший, а бедные косточки почти торчали из шкурки. Даже каменное сердце не смогло бы отказать ему в приюте. Мы с Кейт решили взять его к себе, но Ребекка Дью так никогда и не простила нам этого. Мы в тот раз не были дипломатичны. Нам следовало отказаться взять его, и тогда… Не знаю, заметили ли вы, — тетушка Четти осторожно оглянулась на дверь, ведущую из столовой в кухню, — как мы справляемся с Ребеккой Дью.

О да, я заметила, и смотреть на это было одно удовольствие. Саммерсайд и Ребекка Дью могут думать, что она «заправляет всем», но вдовам лучше известно, как обстоит дело.

— Мы не хотели брать к себе этого банковского служащего. Молодой мужчина причинял бы столько беспокойства, и мы так расстраивались бы, если б оказалось, что он не ходит в церковь регулярно. Но мы сделали вид, будто собираемся сдать ему комнату, и тогда Ребекка Дью сказала, что и слышать об этом не желает. Я так рада, душенька, что вы будете жить у нас. Я уверена, нам будет очень приятно для вас готовить. Надеюсь, все мы вам понравимся. Ребекка Дью обладает многими прекрасными качествами. Правда, когда она поселилась у нас пятнадцать лет назад, то вовсе не была такой чистюлей, как теперь. Однажды Кейт пришлось написать ее имя — «Ребекка Дью» — прямо на зеркале в гостиной, чтобы показать, какое оно пыльное. Но делать это второй раз уже не потребовалось. Ребекка Дью способна понять намек. Надеюсь, вам будет удобно в вашей комнатке, душенька. Ночью можете держать окно открытым. Кейт не одобряет ночных проветриваний, но у жильцов должны быть свои привилегии. Мы с ней спим в одной комнате и договорились, что одну ночь окно закрыто — ради нее, а другую открыто — ради меня. Такие мелкие проблемы всегда можно разрешить к взаимному удовлетворению, ведь правда? Было бы желание, а возможность найдется. И не пугайтесь, если услышите, как Ребекка рыщет ночью по дому. Ей вечно мерещатся какие-нибудь звуки, и она встает, чтобы расследовать, что это могло бы быть. Я думаю, она именно поэтому не захотела, чтобы мы взяли к себе банковского служащего. Она боялась, что может натолкнуться на него ночью, когда будет лишь в ночной рубашке. Надеюсь, вы ничего не имеете против того, что Кейт мало говорит. Такая уж она неразговорчивая. А ведь ей есть что рассказать — и немало. В молодости она объездила с мужем весь свет. Хотела бы я, чтобы у меня были такие темы для разговоров, как у нее, но я никогда никуда не уезжала с нашего острова. Я часто удивляюсь, почему так устроено — я люблю поговорить, но говорить мне не о чем, а у Кейт есть что сказать, но она терпеть не может беседовать. Но, я полагаю, Провидению виднее.

Хотя тетушка Четти говорунья хоть куда, она не выложила все это без единой паузы. В подходящие моменты я вставляла собственные замечания, но они были малозначительны.