Аня из Зеленых Мезонинов

Марилла увидела непреклонную решимость на Анином лице и поняла, что переубедить ее будет трудно. Она разумно решила отложить разговор.

"Схожу-ка я сегодня вечером к Рейчел и посоветуюсь с ней, — сказала она себе. — Бесполезно увещевать Аню теперь. Она слишком возбуждена и может ожесточиться в своем упрямстве. Насколько можно понять из ее рассказа, мистер Филлипс уж слишком перегибает палку. Но не стоит ей об этом говорить. Лучше посоветуюсь с Рейчел. Она посылала в школу десять детей и должна кое-что об этом знать. Она, должно быть, уже слышала всю историю".

Марилла застала миссис Линд вяжущей очередное одеяло с обычным усердием и удовольствием.

— Я думаю, ты знаешь, почему я пришла, — сказала она несколько смущенно.

Миссис Рейчел кивнула.

— Догадываюсь. Из-за этой истории с Аней в школе, — сказала она. — Тилли Бултер заходила сюда по пути домой и обо всем мне рассказала.

— Не знаю, что с ней делать, — сказала Марилла. — Она объявила, что не вернется в школу. Я никогда не видела такой непримиримости в ребенке. С самого начала, когда она начала ходить в школу, я ждала, что что-нибудь да случится, и даже удивлялась, что все идет слишком хорошо. Она все так глубоко переживает. Что ты посоветуешь, Рейчел?

— Ну, раз уж ты спрашиваешь моего совета, Марилла, — сказала миссис Линд любезно — миссис Линд ужасно любила, чтобы у нее спрашивали совета, — я пошла бы ей навстречу, вот что я сделала бы. По моему убеждению, мистер Филлипс был не прав. Но, конечно, недопустимо говорить это детям, ты понимаешь. Разумеется, он был прав, что наказал ее вчера за вспышку гнева. Но сегодня дело обстояло иначе. Он должен был наказать всех, кто опоздал вместе с Аней, вот что. Да и что это за наказание — сажать девочку рядом с мальчиком? Это бестактно. Тилли Бултер была возмущена. Она целиком на Аниной стороне и говорит, что весь класс также. Похоже, что Аня пользуется у них популярностью. Я никак не предполагала, что она им понравится.

— Ты… ты действительно думаешь, что мне лучше позволить ей остаться дома? — спросила Марилла с удивлением.

— Да. То есть я не стала бы посылать ее в школу, пока она сама не запросится. Положись на меня, Марилла. Она остынет через неделю или чуть больше, и сама охотно вернется в класс, вот что я вам скажу. А если заставить ее вернуться сразу, то кто знает, какие вспышки раздражения могут нас ожидать и сколько с этим будет хлопот. По моему мнению, чем меньше шума, тем лучше. Она не очень много потеряет, если неделю не походит в такую школу. Как учитель мистер Филлипс никуда не годится. Порядок, который он завел, возмутителен, скажу я вам. Он не уделяет достаточного внимания малышне, а все время тратит на старших, которых готовит в Королевскую семинарию. Ему никак не удалось бы остаться преподавать в школе второй год, если бы его дядя не был одним из членов попечительского совета и не водил двух других его членов за нос, вот что. Ну, скажу я вам, уж и не знаю, что будет с образованием на нашем острове.

И миссис Рейчел выразительно покачала головой, как бы давая понять, что, если бы только она стояла во главе системы образования Канады, дело было бы поставлено гораздо лучше.

Марилла последовала совету миссис Рейчел и не заговаривала с Аней о возвращении в школу. Аня учила уроки дома, выполняла свои обязанности по хозяйству, а в холодные красноватые осенние сумерки играла с Дианой. Но когда она встречала на дороге Гилберта Блайта или сталкивалась с ним в воскресной школе, то проходила мимо, обдавая его ледяным презрением, которое было не под силу растопить его очевидному желанию помириться. Даже попытки Дианы выступить в роли миротворца оказались бесполезны. Очевидно, Аня твердо решила ненавидеть Гилберта Блайта до конца жизни.

Но так же сильно, как она ненавидела Гилберта, она любила Диану, со всей привязанностью, на какую было способно ее страстное сердечко, одинаково самозабвенно предававшееся и любви, и ненависти. Однажды в сумерки Марилла, возвратившись из сада с корзиной яблок, застала Аню горько плачущей у окна ее комнатки в мезонине.

— Да что еще случилось, Аня? — спросила она.

— Это о Диане, — рыдала Аня, не жалея слез. — Я так люблю Диану, Марилла! Я не смогу жить без нее. Но я прекрасно знаю: когда мы вырастем, Диана выйдет замуж, уедет и покинет меня. Ах, что я тогда буду делать? Я ненавижу ее мужа… я ненавижу его всей душой. Я все это вообразила… венчание и все такое… Диана в снежно-белом платье, под вуалью, и такая красивая и величественная, как королева, и я — подружка невесты. Правда, у меня тоже прелестное платье и рукава с буфами, но сердце мое разбито, хоть на лице и улыбка. И потом нужно будет проститься с Дианой навсегда-а-а… — Здесь Аня совершенно потеряла самообладание и расплакалась еще горше.

Марилла торопливо отвернулась, чтобы скрыть улыбку, но это было бесполезно. Она в изнеможении упала на стоявший рядом стул и разразилась таким необычным и сердечным смехом, что Мэтью, проходивший в это время по двору, остановился в изумлении. Когда это он слышал, чтобы Марилла так смеялась прежде?