Аня Каренина

— Привет! — сказал он, играя рельефными, мокрыми от пота грудными мышцами. Анины ноздри щекотал острый запах тела Вронского, она жадно вдыхала его и уже через несколько секунд ощутила, как её глаза заволакивает дрожащей полупрозрачной дымкой. Она держалась рукой за какую-то перекладину, стараясь не выдать своего возбуждения изо всех сил. Больше всего Аня боялась, что обильные выделения любовных соков, возвещающих о её готовности немедленно отдаться Алексею, произведут пятно на белоснежных брюках, столь «любезно» одолженных ей Кити.

— Привет, — равнодушно бросила ему Щербацкая.

«Вот стерва!» — подумала Аня, зная, что Вронский сейчас нужен Кити как никогда!

— С днём рождения, — ухмыльнувшись, поздравил Алексей именинницу. — Я слышал, что у тебя сегодня будет не очень много гостей, — он улыбался сладко и ядовито. Аня чувствовала себя так, словно находилась на теннисном матче, причём в роли болельщицы Вронского. Хорошо, что Кити не видит, как её лицо просияло при «забитом мяче» Алексея.

— Ну и что, — спокойно ответила Кити. — Зато я теперь знаю, на кого можно полагаться, а на кого нет, с кем можно иметь дело, а с кем нет, — она послала Вронскому долгий и многозначительный взгляд.

— Катя, ну как же ты тогда узнаешь, что можно иметь дело со мной, если ты меня даже не пригласила? Я был так огорчён, — глаза Вронского стали серьёзными, но где-то в глубине их Аня заметила искорку издевательства. «Похоже, он тоже готовит Кити какой-то „подарочек“», — подумала она со жгучим злорадством.

Щербацкая смерила Вронского холодным взглядом и не ответила.

Молчание длилось почти минуту. Напряжение медленно нарастало. Аня слегка отклонилась назад и увидела, что по гладкой шёлковой спине Кити струйкой течёт пот.

«Да! Yes!» — Каренина-младшая мысленно торжествовала, представляя себе, как сегодня явится к Щербацкой на три часа позже назначенного времени и примется объяснять, что задержалась на прослушивании, что её приняли в группу и поэтому попросили остаться подольше, что она — Аня Каренина — теперь певица.

— Ну так что? — наконец спросил Вронский, глядя при этом в пол. Каренина не могла оторвать взгляда от его прекрасных выступающих грудных мышц, тёмно-коричневых сосков, вокруг которых росли редкие чёрные волоски. Затем её взгляд опустился ниже — на чёрную дорожку волос, убегавшую под резинку широких боксёрских шорт. Аня смотрела и смотрела на чёрную блестящую ткань, надёжно скрывавшую ЭТО. Слава богу, что в этот момент все остальные взгляды были прикованы к дуэли Вронский-Щербацкая.

— Ну… если ты настаиваешь… — жеманно скривив лицо и растягивая слова, произнесла Кити. — Приходи…

Вронский поднял на неё блестящие глаза, расплылся в пошлой слащавой улыбке и ответил громко, чтобы все слышали:

— Извини, ты немного опоздала, я сегодня иду к Варваре, она пригласила меня ещё месяц назад, поэтому как-нибудь в другой раз.

Пацаны за его спиной расхохотались. Восьмиклассницы, собравшись в кучку, тоже злорадно хихикали, прикрываясь ладошками.

— Дай пять! — крикнул Петрицкий, подставляя Вронскому свою огромную ладонь с корявыми узловатыми пальцами.

Алексей ударил по ней кулаком, запрокинул голову назад и засмеялся, сияя, как новенький рубль, по поводу своей сокрушительной победы.

Аня с трудом сдерживала злорадную гримасу. Кити встала и быстро пошла к выходу.

— Если тебе не с кем отметить, мы можем зайти ночью! После Варвары! — кричали ей вслед.

Аня нагнала Кити только во дворе, заглянула той в лицо и увидела, что Щербацкая идёт, закусив губы, лицо её покрыто красными пятнами, глаза широко открыты и полны слёз.

— Щербацкая! — раздался из окна второго этажа голос их классной, Веры Павловны. На протяжении двадцати лет работы знакомство с каждым своим новым классом она начинала с рассказа, как в молодости ею пленился какой-то скульптор и будто бы изваял с неё ту самую «Девушку с веслом». — Ты когда занесёшь… Щербацкая! Что с тобой такое?! Ты чего ревёшь?

Кити не остановилась.

— Ничего, Вера Павловна! — ответила за неё Каренина.

— Опять её Вронский дразнит?

Наивная Вера Павловна! Какие уж тут дразнилки!

— Нет… Ей… ей тушь в глаз попала!

— Или чего другое! — высунулся из окна спортзала Петрицкий и мгновенно исчез.

— Петрицкий! Петрицкий! Что ты сказал?! Чувствуется, родителей твоих давно не вызывала!

Аня бегом кинулась вслед за Кити, но увидела, что та уже заходит в подъезд дома, куда Карениной было никак не подойти без риска быть замеченной матерью.

— Ну и хрен с ней! — Аня топнула ногой. — Зануда!

По дороге к автобусной остановке она снова и снова прокручивала в голове подробности сцены в тренажёрном зале. Как опозорили Кити, как смотрел на неё Алексей. Внезапно к Аниным глазам подкатили слёзы. Да ведь Вронский так себя ведёт только потому, что влюблён, страстно влюблён в эту кривляку! Громадным усилием воли Аня сдержала слёзы, спасла мысль о том, что ей нужно выглядеть хорошо, а то как же она придёт на просмотр с растёкшейся тушью и опухшими глазами? Постепенно её мысли захватило предстоящее мероприятие. Аня прокручивала в голове танец, думала, как ей представиться.