Аня Каренина

Аня увидела подъезжающий к остановке автобус и побежала. Она бежала так, словно за ней гналась стая бешеных собак. Только когда она оказалась внутри и двери захлопнулись за её спиной, она ощутила облегчение и выдохнула.

«Я больше никогда сюда не вернусь!» — завертелось в голове, превратилось в смерч, и вот уже весь мозг крутился как бешеный одной-единственной фразой: «Я больше никогда сюда не вернусь!»

— Я больше никогда сюда не вернусь, — сказала она вслух и отчётливо услышала свой голос.

Картинка за окном автобуса напоминала заевший калейдоскоп. Вроде бы автобус двигался, а пейзаж оставался неизменным.

Каренина почувствовала себя счастливой! Словно её медленно душили, и вот уже на грани смерти удавка лопнула. Аня вдыхала запах травы, шедший от лесополосы, слышала детский смех, донёсшийся с остановки, видела, что над ней простирается огромный бесконечный купол неба. В один момент всё вокруг стало ярким, настоящим, обрело форму, цвет, объём. Как будто стеклянная колба, окружавшая Аню всё это время, рассыпалась. Она ехала и улыбалась во весь рот, не замечая косых взглядов окружающих. Каренина впервые в жизни переживала беспричинное счастье свободного человека. Абсолютная свобода.

«Через несколько дней мы уже будем в Италии! С ума сойти! — Аня была готова кричать и прыгать. — А потом вернёмся — и я буду совсем другой. У меня будет богатый папаша, я буду певицей, может, выйду замуж за Максима, а может, и нет. Господи! Как всё будет круто!» Аня решила, что ей надо взять себе псевдоним, чтобы похоронить эту неудачницу Каренину раз и навсегда. Правда, к сожалению, все хорошие псевдонимы типа Шер, Мадонна и Алсу уже заняты.

У Ани началось какое-то безумие отречения. Она больше не хотела, чтобы её звали Аня Каренина, не желала видеть никого из тех, кого знала, она хотела вообще уехать из этого города, а ещё лучше — из страны.

Длинный проспект, тянущийся до самого горизонта. Все вышли на остановке возле метро. Аня тоже вышла. Куда идти, она не знала. Посмотрела на часы, висевшие над входом на станцию. Странно, время будто остановилось. Прошел всего час, а ей показалось, что целая вечность.

Зайдя в кафе под вывеской «Русская охота», она, сама не зная зачем, сказала официантке, что сегодня уезжает из России навсегда, к отцу в Италию, и хочет в последний раз попробовать русских блюд. Налопавшись до отвала блинов, пельменей, бутербродов с икрой, напившись квасу и водки, Каренина впала в состояние полного оцепенения. Все происходящее снова показалось ей просто дурным сном, как будто ничего этого и нет на самом деле. А и правда — есть ли? Вообще в мире всё относительно… В конце концов, о смерти её матери не скажут в новостях. Пьяные Анины мысли путалась. Никто и не узнает — а раз никто не знает, значит, ничего и не было. Раз по телевизору не скажут, значит, не было… Ничего не было…

По телевизору, висевшему под потолком в углу зала, начались шестичасовые новости. Каренина не сразу сообразила, а когда мысль всё же пробилась сквозь вату её пьяного, оглушенного водкой сознания, то по всему телу прокатилась волна жара.

— Я же опоздаю, — выговорила она, но никто не понял.

Просто пьяная вдрызг девица что-то промычала.

Аня, сильно шатаясь, поплелась к выходу. На улице, еле держась на ногах, стала ловить машину. Одно из «вёдер», таксовавших у метро, подъехало к ней.

С трудом забравшись на заднее сиденье разбитой, проржавевшей насквозь «копейки», Аня с большим трудом выговорила адрес.

Ежтов Анненский

Каренин ехал к Левину, чтобы разрешить серьёзный вопрос. Дело в том, что Левин начисто отрицал тот факт, что Веселовский арендовал у него кого-то, тем более какую-то подругу Щербацкой. Он видел одну подругу Кити с Веселовским, но даже лица её не запомнил!

— Может, это подстава какая-то? — насторожился Каренин.

— Может, приезжай ко мне, расскажи всё толком.

— Хорошо.

Алексей Иванович Каренин терпеть не мог Алексея Владимировича Левина. Всё в последнем первого раздражало. И совершенно невыносимая манера одеваться! И этот весь показной шик! И эта ненависть к проституткам — тоже показная, потому что при этом он с ума сходит от Марии Николаевны, бывшей шлюхи, которая к тому же ещё, по слухам, служила в КГБ!

И всё же Каренин изо всех сил старался Левину подражать. Во всём доказывать Алексею Владимировичу, что он, Алексей Иванович, лучше или, во всяком случае, уж точно не хуже. Алексею Ивановичу казалось, что только будучи равным Левину во всём, он сможет наконец сказать этому лоснящемуся от тошнотного самодовольства хлыщу то, что он — Алексей Каренин — о нём действительно думает. Ведь Алексей Каренин — это настоящий петербуржец, кандидат наук, культурный, образованный человек, опустившийся, да-да, именно опустившийся до уровня этих… этих сутенёров, потому что был загнан в угол! Потому что обстоятельства его вынудили! Но всё же в глубине души он сохранился, он не пропитался этой грязью! Она так и не стала его жизнью! Он другой!

С такими мыслями Каренин уже трезвонил в квартиру Левина.